А значит, когда объявится демон, его не будут сдерживать никакие чары. А если его не будут сдерживать даже условные границы кладбища, значит, он сможет рыскать
Надо срочно всех эвакуировать.
— Грейс, надо срочно уносить ноги! — закричала я, выпуская ее. — Уводи всех! Беги! Быстро!!!
Земля под ногами содрогнулась. Грейс застыла, вытаращив глаза от потрясения и испуга.
Я грубо встряхнула ее, визжа:
— Уходите, все уходите, скорее!
Земля снова содрогнулась, на сей раз с потолка посыпалась пыль и кирпичная крошка, в туннеле раздались приглушенные отзвуки взрывов, как будто далекий салют из сотни пушек.
— Это еще что за фигня?! — завизжала Бабочка.
— Фейерверки! — крикнул Бобби, с опаской глядя на сводчатый потолок. — Это тролли устроили Хеллоуин на Лондонском мосту!
— Бегите! — отчаянно заорала я. — Полночь!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Полночь.
Хеллоуин.
Канун Дня Всех Святых.
Раз в год наступает время, когда завеса, разделяющая живых и мертвых, поднимается…
…и демоны затевают свои веселые забавы.
Данный конкретный демон облачился по случаю праздника в темно-синюю пиджачную пару и голубую пикейную рубашку, расстегнутую на горле, с запонками в виде сапфировых сердечек размером в добрых полдюйма. Из нагрудного кармашка торчал краешек носового платка в тон рубашке. Прямо-таки само обаяние, настоящий светский лев на отдыхе, но, когда демон оглядел комнату, взгляд лазоревых глаз стал холоднее и тверже сапфиров на запястье. В общем, демон вырядился Графом, бывшим заправилой всех лондонских вампиров, Графом, которого я убила и который стал главным героем моего наркотического бреда после взрыва в пекарне.
Я изо всех сил старалась разглядеть в этом иронию судьбы, но получалось лишь дрожать от позорного страха.
— Женевьева, дорогая, мне так приятно видеть вас вновь. — Демон одарил меня очаровательной улыбкой Графа. Столетия тренировок — ни намека на клыки. — Ах, как все это интересно, необычайно интересно!
Я бы, пожалуй, подобрала другое слово. Все, кроме Бабочки и меня, застыли на месте; Бабочка переминалась с ноги на ногу рядом с Дарием, она была перепугана, но на выбеленном лице сохранялось мятежное выражение. Я нахмурилась: паника отступила, оставив по себе вопрос. Как правило, демоны не слишком разговорчивы и предпочитают светской беседе фастфуд. Этот демон был на свободе, его не сдерживал ни магический круг, ни ограда освященного кладбища. Почему он не сожрал нас в один присест, и дело с концом?
Может быть, это действительно Граф, просто он еще не освоился с нравами и обычаями демонов?!
— Вы что, превратились после смерти в демона? — спросила я на удивление спокойным голосом.
— О нет, дорогая, это всего лишь видимость: я натолкнулся на эту душу, когда она скиталась по Преисподней, никому не нужная, и мне понравился образ. — Демон поправил платочек. — Мне представлялось, он и вам понравится, ведь вы были в некотором смысле знакомы. — Он еле заметно покривился. — Хотя, на мой вкус, эта личность после столь долгого пребывания в мире смертных несколько огрубела — мне никак не избавиться от неодолимой тяги произносить длинные речи на определенные темы, скажем, о правах вампиров. Досадно, не правда ли?
— Ну так проваливай в свою Преисподнюю и поработай над имиджем, — выпалила я, прижимая к бедру призрачный нож. В голове начал образовываться план: туннели проходили ближе к южному берегу Темзы, значит, река отсюда к северу. — Мы тебя не задерживаем, — добавила я.
— Ах, у нас так мало времени, всего лишь час, поэтому мне придется довольствоваться этим обликом. — Он потер руки. — Итак, я вижу здесь прекрасную коллекцию душ, духов и теней. Некоторые из них уже несколько поношены, но все равно пригодны к употреблению. — Он подошел к парнишке из цветочной лавки и внимательно его осмотрел. — О, даже девственник, ценю, ценю. — Он понюхал парнишке шею. — Мне уже много лет не предлагали ничего подобного. Видимо, в наши дни девственники — такая редкость!
— Честно говоря, девственников перестали приносить в жертву еще в Средние века, — сообщила я, осторожно снимая рюкзак с безвольного плеча Грейс.
На унылом пейзаже на дальней стене был закат. Для чего бы ни делали эту роспись, ни один колдун не потерпел бы искаженного изображения мира, от этого и магия искажается. Значит, если посмотреть вдоль этой стены направо, там и будет север…
— По правде говоря, мне приносили жертвы и после Средних веков, — педантично уточнил Граф. — Но сейчас не время это обсуждать. Что это вы делаете, дорогая?
Я сунула нож под мышку, расстегнула рюкзак и сунула туда руку.
— Проверяю, не купила ли моя подруга по дороге сюда пузырек святой воды.
— Нет, не купила, — с довольным видом заявил демон. — Какое упущение!
Я пошарила в рюкзаке. Так и есть, не купила, но мне было нужно кое-что другое. Пальцы сомкнулись на бумажном кульке с какими-то пластилиновыми комками и на большом надутом пакете с чем-то вроде ватных шариков — это и были чары, о которых говорила Грейс. Больше в рюкзаке ничего не было, кроме бутылки газировки и всяких медицинских принадлежностей, — придется довольствоваться этим.
Граф потыкал одурманенного Малика носком темно-синего мокасина и покивал, затем зашагал к Дарию. Он оглядел его со всех сторон, словно товар перед покупкой, потом взялся за молнию черного кожаного плаща.
— Руки убери! — зарычала Бабочка.
Граф тоже зарычал — пасть широко разинулась, в ней разверзлась черная бездна, глубокая, беспредельная, в которую все падаешь, падаешь, кричишь, боишься, горишь, тебя пожирает пламя и тьма, и всему этому нет конца…
…После чего мы снова оказались в сводчатой комнате, мерцали свечи, со лба у меня лился пот, джинсы позорно намокли, а цветочный аромат духов Грейс разгонял вонь серной гари.
Бабочка стояла на четвереньках, ее неудержимо рвало.
На миг мне показалось, что я сейчас составлю ей компанию, но тут пальцы судорожно сжались на мягких ватных чарах, я переглотнула — горло болело так, словно я и вправду визжала десять тысяч лет…
Граф между тем осуществил задуманное — расстегнул на Дарий плащ. Внимательно поглядел и переместился к Бобби, который стоял рядом с телом Розы. Провел ладонью по голове Бобби, взялся за хвостик, взвесил на руке. Нагнулся, поцеловал Розу в оскал, выпрямился, с задумчивым видом постучал ногтем по золотому медальону у нее между грудей.
Я ухватила пригоршню ватных шариков — «Шокеры-телохранители. Враг не пройдет!» — и швырнула в него, силой воли послав по нужной траектории. Пожалуйста, пусть подействует, взмолилась я, глядя, как чары напустились на него роем разъяренных пчел. Большая часть попала в противоположную стену и там прилипла, но некоторые зажужжали вокруг его головы, испуская тонкие нити, блескучие, как стекловата. Граф небрежно отмахнулся, и они прилипли к стене вместе с остальными.
Граф повернул голову и посмотрел на меня — с веселым недоумением.
Сердце у меня заколотилось, рука взялась за пластилиновые комочки — залипательные чары. Я вытащила их, побросала рюкзак и нож и запустила чарами в Графа. Несколько шариков попало в алтарь и
