доверяете своему, как вы его называете, Институту. Институт военной разведки, правильно?
Мельник кивнул.
– Но я думаю, что нынешняя ситуация достаточно серьезна для нас обоих, и мы должны понять, что нам не следует не доверять друг другу. Я прав?
– Конечно, – согласился Мельник. – Можете начинать.
Вертер несколько секунд внимательно разглядывал собеседника. Он подумал о том, что с этим человеком работать будет нелегко, и сказал:
– Ну хорошо. Я начну.
Он поднялся из-за стола и зашагал по комнате.
– Возможно, я ошибаюсь, – сказал он. – Возможно, я рехнулся, как здесь думает большинство людей, но затевается что-то крупное, и мы не знаем, что это. Вот в двух словах и все.
Он остановился и посмотрел на Мельника, который, тоже молча, выжидающе смотрел на него.
– Хочу быть честным с вами. Мое мнение не разделяется единодушно разведывательными службами Соединенных Штатов. Но я что-то чую, а так как я работаю здесь довольно долго, мне пошли навстречу и позволили покопаться в этом. – Он улыбнулся. – И я нашел вас.
Мельник по-прежнему никак не реагировал на его слова. Вертер подвинул кресло поближе к Мельнику, сел и сказал:
– Послушайте, в 1986 году Соединенные Штаты нанесли удар по Ливии. Этот удар был направлен персонально против Каддафи и его семьи, и совсем не имеет значения, что пресса преподнесла это как военное нападение. Каддафи, да и весь арабский мир поняли, что это прямая попытка политического убийства. В ответ на это Каддафи клятвенно пообещал развернуть террористическую войну. Чуть позже в этом же году он послал своих боевиков в США убить Рейгана, но мы их переловили, и эта попытка сорвалась. Когда Рейган в 1988 году посетил Англию, то там в это время наблюдался «случайный» наплыв арабских туристов с фальшивыми паспортами, но Скотленд-ярд хватал их прямо на улицах и держал у себя до отъезда Рейгана, а потом депортировал. Что произошло с тех пор? Ничего. И вот теперь, похоже, наблюдается какая-то возня. Конечно, отсутствие очевидных доказательств того, что Каддафи что-то затевает, нельзя рассматривать как доказательство какой-то подготовки. Теоретически можно предположить, что он настолько хитер, что мы просто не сможем понять его намерений. Если только он действительно что-то затевает. Вы следите за моей мыслью?
Мельник кивнул, и Вертер продолжил:
– Но также очевидно, что отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия. Я ясно излагаю? Мы вправе ожидать какого-либо ответного удара от Каддафи, и мы ожидаем его, а то, что мы слышим кругом, это просто шумная болтовня. Сначала Рейган, а теперь Буш просто играют на мировую прессу, заявляя, что Каддафи боится нас, что он бессилен и ничего не может сделать. Но и вы, и я знаем, что все это чепуха. Этот человек сумасшедший, а сумасшедшие люди не боятся никого. А имея много денег и людей по всему миру, готовых сделать за нефтедоллары все что угодно, он очень силен. А это значит, что он много чего может сделать. Поэтому, когда он не предпринимает никаких шагов, Рейган и Буш могут болтать, что им вздумается, но люди вроде меня должны быть очень и очень настороже.
Прибавим к этому появившиеся слухи. До нас начали доходить разговоры о деньгах, поступающих на счета в швейцарских банках и исчезающих с них. Насколько нам удалось выяснить, деньги поступают из Ливии. Но вы же знаете этих чертовых швейцарцев, очень трудно определить, откуда эти деньги приходят и куда уходят. Очень трудно, но нельзя сказать, что невозможно. Часть денег поступает сюда, в Америку, и это меня здорово настораживает. Похоже, что этот сукин сын действительно что-то затевает, но старается держать это в строгом секрете. А если такой громогласный хвастун вдруг затаился, это отнюдь не означает, что он сидит сложа руки, напротив, он затевает что-то очень серьезное.
Всего несколько дней назад ЦРУ обнаружило, что ваш и мой друг Эль-Кушир каким-то образом причастен ко всему этому, а я, к моему счастью, за двадцать пять лет работы в этой области сумел обзавестись друзьями в различных организациях. И вот я узнаю, что Моссад уже несколько лет разыскивает Эль-Кушира за другие грязные делишки. Но не успели мы даже заикнуться о том, что хотели бы потолковать с ним, как вы убили этого ублюдка. Потом оказалось, что вы обнаружили американскую визу, иракский паспорт и авиационный билет до Нью-Йорка, предназначенные для бывшего сирийского летчика, и я начинаю прикидывать все возможные варианты. Но среди них я не обнаруживаю для себя вероятности того, что Буш прав и Каддафи напуган мощью старых добрых Соединенных Штатов. Теперь вы сами можете выбрать, какая из вероятностей наиболее близка к реальности. По-моему, я вполне ясно дал вам понять, на чьей я стороне. А как насчет вас?
Мельник задумался на секунду.
– Я могу рассказать вам, как все это понимают в Израиле, – сказал он. – Израиль ужасно боится Соединенных Штатов. Да, это правда. Мы боимся, как бы вы не почувствовали, что мы разочаровались в вас. Считается, что Ближний Восток – это наша сфера влияния, мы ответственны за происходящие там события и должны знать обо всем, что там происходит. Вы говорите, что обеспокоены. Хорошо, я могу сказать вам, что мы откровенно напуганы тем, что арабы затевают какую-то грандиозную акцию против вас. Вас отругают за то, что мы ничего не обнаружили для вас, и вы думаете, что ЦРУ не справится с этим, а ожидаете успеха от Моссада. Вот такая атмосфера там, в Иерусалиме, – продолжил Мельник. – И, когда мы обнаружили, что этот Мохаммед Асри пытается тайком проникнуть в Соединенные Штаты, все запаниковали, оторвали меня от задания и отправили сюда, чтобы я нашел его для вас.
– Ладно. Вы рассказали мне о том, как все это понимают там, в Израиле, – сказал Вертер. – Но как насчет вас? Что вы сами думаете?
– Что думаю или что чувствую? – поинтересовался Мельник.
– Мысли, чувства, интуиция, наблюдения – все это просто словоблудие, – раздраженно заметил Вертер. – Просто дайте мне полную картину. Как вы оцениваете ситуацию?
– Помните старую песенку из кинофильма «Человек-оркестр»? «Неприятности случились с нами здесь, как раз в Ривер-Сити». – Мельник впервые улыбнулся, довольный своим знанием американских выражений, и продолжил. – Что-то происходит, но я не знаю что. Я не знаю, может быть, это операция по высадке десанта, о которой Каддафи мечтает по ночам, или у них действительно есть реальный, конкретный план, который они могут привести в действие. Думаю, вам не следует впадать в панику, но было бы лучше разузнать, что же все-таки происходит.
– Правильно, – согласился Вертер. – Так мы и сделаем, да?
– С чего начнем?
– Начнем с вашего друга Асри. Встретим его, когда он прилетит, и посмотрим, куда он нас приведет. Честно говоря…
– Это единственный путь, – быстро подсказал Мельник.
Вертер посмотрел на него, он не мог понять, умен этот парень или нет.
– Правильно, – кивнул Вертер. – В любом случае, этот Асри – единственная реальность, которую мы имеем. А что еще, кроме него? След денег, похожий на запах дыма в ночи. Он дает понять, что где-то горит огонь, но неясно, насколько он силен, да и вообще, черт возьми, ничего не ясно. Мы узнали, что какие-то деньги поступили в банки Майами и Нью-Йорка, но затем их след теряется. В этой стране просто помешаны на том, чтобы не позволять нам следить за всем. Кеннеди умер двадцать пять лет назад, но этого не ощущается, судя по тому, как люди продолжают шуметь о гражданских правах, о конфиденциальности и прочей подобной чепухе. Единственное, что нам удалось узнать в связи с этими деньгами, это имя – Даллас.
– Город?
Вертер пожал плечами.
– Название города, имя человека, или просто псевдоним. Мы не знаем.
– Не многих ливийцев зовут Даллас, – заметил Мельник.
– Очень хорошо, – ответил Вертер. – Вижу, что вы будете очень полезны нам здесь. Мы об этом не подумали.
«Нет, – остановил он сам себя, – не будь таким язвительным, дай парню шанс». Он прошел за стол, сел в кресло и закинул ногу на ногу.
– В этой стране вообще не так много ливийцев. Мы отнюдь не в дружеских отношениях с Ливией…
