от имени всех.
– Пункт первый, – начала она. – Температура в помещении.
– А что с ней такое? – нахмурился мистер Орли.
– У нас слишком холодно, – ответила Эрин.
– Термостат стоит на шестидесяти восьми[6], – подхватила Урбана Спрол. – Мы просто мерзнем.
Мистер Орли повернулся к Шэду, стоявшему в углу с выражением полной непричастности на лице.
– А ты? Тоже мерзнешь?
– Нет, – мотнул головой Шэд. – Но вы же знаете, я как-то не очень чувствую, жарко или холодно.
– Ну вот, – удовлетворенно произнес мистер Орли. – Я тоже прекрасно себя чувствую при шестидесяти восьми.
«Потому что ты просто холоднокровная рептилия», – подумала Эрин, но вслух сказала сдержанно:
– Но вы-то одеты, мистер Орли, а мы практически голые.
Мистер Орли потер ладонью о ладонь.
– От холода вы выглядите сексуальнее. Соски начинают торчать, а клиентам только этого и надо, сами знаете.
Пару секунд в кабинете царило напряженное молчание, потом Эрин произнесла ледяным тоном:
– Что ж, поздравляю. Вы выиграли еще один градус.
– Что-то ты больно разговорилась, – буркнул мистер Орли.
Моника-младшая, обычно не отличавшаяся смелостью, на сей раз не смогла сдержаться:
– Неужели вы нас морозите только ради этого?
– Соски в нашем деле играют очень важную роль, – заявил мистер Орли.
Шэд в своем углу подавил смешок.
– В общем, так, – решительно сказала Эрин. – Или вы поднимаете температуру, или мы не будем танцевать.
– Будем считать, что я этого не слышал, – мрачно проговорил мистер Орли.
Эрин взяла со стола шариковую ручку и крупными буквами выписала наискосок чистой страницы лежавшей там же книги записей: «72 градуса – ИЛИ НИКАКИХ ТАНЦЕВ!»
– Будем считать, что я не видел этого, – еще более мрачно произнес мистер Орли. Он ждал момента, когда Эрин отступит. Танцовщицы молчали, и тон мистера Орли стал откровенно угрожающим: – Поднимать волну иногда бывает опасно, юная леди. Вспомни, что случилось с беднягой Гонсало.
Человек, о котором упомянул мистер Орли, был прежним хозяином заведения. В один прекрасный день его изрешеченное пулями тело было найдено на шоссе, и, по словам мистера Орли, он поплатился за то, что регулярно запускал руку в копилки игровых автоматов.
– Короче, Толстяк Тони любит, чтобы все шло как надо, без проблем, – заключил мистер Орли.
Эрин подозревала, что Толстяк Тони и мафия не имели никакого отношения к смерти Гонсало: скорее всего, ее причиной явился конфликт между ним и теми, кто установил в заведении эти автоматы.
– Что ж, вам виднее, – сказала она. – Почему бы вам не пригласить вашего Толстяка Тони сюда, к нам – прямо сегодня вечером?
Не ожидавший такого поворота мистер Орли не нашелся сразу, что ответить, и счел за лучшее, откинувшись в кресле, покачаться на задних ножках, выжидающе глядя на Эрин.
– Я хочу, чтобы он разделся догола, – продолжала она, – и мы посмотрим, как его жирные телеса среагируют на такую температуру.
Остальные девушки, пораженные ее дерзостью, начали перешептываться. Что это на нее нашло?
– Ну так что? – не унималась тем временем Эрин. – Позвоните ему. Прямо сейчас!
Мистер Орли выглядел так, будто его неожиданно вытянули по спине кнутом.
– С огнем играешь, – слабым голосом пробормотал он.
Эрин улыбнулась.
– Держу пари, что в «Клубничной поляне» гораздо теплее. Да и вообще уютнее.
– О Боже, – выдохнул мистер Орли. – Не смей даже думать об этом!
Эрин обернулась к остальным танцовщицам.
– Голосуем? Кто «за»?
Одна за другой все девушки подняли руки.
– Нет! – взвыл мистер Орли. – Вы даже близко не подойдете к бардаку этих проклятых Лингов!
– Тогда поверните куда следует ручку этого проклятого термостата, – ответила вновь осмелевшая Урбана Спрол. – Толстяку Тони не понравится, если его танцовщицы начнут чихать и кашлять прямо на сцене.
