раз возвращался набирать персонал) поражали способности этих мальчуганов, и они прочили им светлое будущее. Еще до того, как Донат научился свистеть (если можно так выразиться) о бескрайних небесных просторах, они с Рой-Роем 7 июня 1986 года под холодным огнем метеоритного дождя до полусмерти избили своего первого землянина. Какого-то простого пьянчугу, валявшегося на улице…
До этого момента в истории вселенной — он хохотнул — у них была реальная возможность выбиться в люди.
Уж куда там, прогундел Хендрикс в прижатый к носу окровавленный платок, стараясь укрыться от недоброго взгляда Доната в зеркале.
Парни должны были сопровождать его в Овербек.
Машину, Эд, можешь вести сам, ты знаешь дорогу, а мальчики поедут в качестве вооруженной охраны, пошутил Виктор. Всем было известно, что ни тот ни другой не носят оружия. Донат и Рой-Рой оказывали
Они зарулили на свободное место рядом с «шевроле». Все четверо вышли из «линкольна-таункара». Виктор пересел на водительское кресло. Хендрикс распахнул дверцы своей машины и на минуту оставил их открытыми, включив двигатель и кондиционер. В шесть тридцать — на улице все еще стояла страшная жара — воздух был такой густой, что хоть ложкой ешь.
— Надеюсь, ты справишься, Эдди, — напутствовал Виктор, сидя за рулем «линкольна», где он выглядел до странного нелепо.
— Зачем они мне тогда? — Он мотнул головой в сторону ребят.
— Мог бы и поблагодарить за компанию.
— Должно быть, это надолго? — Хендрикс вытер нос тыльной стороной ладони, и на ней осталась ржавая полоса. — Не возражаете, если я позвоню жене, предупрежу, что буду поздно?
— Почему бы мне не сделать это самому?
— Хотите оградить меня от тяжелой артиллерии? — Хендрикс кивнул. — Ради бога. Действуйте. И не забудьте сказать ей… а, хрен с ним, она знает причину.
— Я скажу ей, что ты ее любишь, Эд.
— Не повредит. — Детектив подмигнул. — А что сказать Джо Хейнсу?
— Это никогда не повредит, — ответил Виктор.
— А он ждет этого… визита? — Эдди помнил о сообщении, которое Виктор оставил Хейнсу на автоответчике, и ему важно было понять, связался ли тот с ним после этого, а если связался, то что ему сказать. Но на самом деле он хотел спросить Виктора, имеет ли предстоящая поездка отношение к намеченному на понедельник похищению младшего Уэлфорда.
Его задействовали через его голову.
— Рано или поздно Хейнсу придется вернуться в коттедж, и тогда ты скажешь ему, что планы изменились, и потребуешь деньги, которых у него нет.
— Зачем же тогда к нему ехать?
— Это часть плана.
— Дьявол!
Хендрикс хотел сесть в машину, но ему пришлось с минуту подождать, пока со стоянки не выкатится автомобиль местной полиции. Небо на востоке помрачнело, тучи, широкой плотной шторой надвигавшиеся с океана, несли на хвосте ночь, и непонятно было, то ли собирается гроза, то ли просто темнеет.
— Начнет вопить, — крикнул на прощание Виктор, — скажи ему, простите, мол (мальчики тебя поддержат), но у мистера Серафима лопнуло терпение.
Донат и Рой-Рой уже сидели на своих местах, пристегивая ремни.
Карен стиснула лицо крепкими тонкими руками. Слезы сгладили морщинки, которые она высматривала в зеркале в серебряной оправе, и ей оставалось только привести в порядок размазанные глаза — самое привлекательное в ее наружности, как всегда говорил Том.
Ей хотелось для него хорошо выглядеть.
Она окунала глаза в специальную ванночку из синего стекла, наполненную травяным настоем, повторяя эту процедуру, пока белки полностью не очистились. Такое ощущение, будто плаваешь под водой без маски.
Потом выпила «Абсолюта» из зубного стаканчика.
Час назад кто-то позвонил с работы Тома и передал, что он задерживается. Пусть она идет одна — они встретятся прямо там, на вечере.
Раздевшись в их общей ванной, преисполненная благодарности за это известие, она ходила по ней, трогая личные вещи Тома: халат, зубную щетку, одеколон, бритву, — и невольно вспомнила молитву для узников, получивших отсрочку смертного приговора, которая начиналась словами: «Иисус милосердный, сокрой меня в ранах Твоих». Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди.
Она долго стояла в душевой кабине, напоминавшей птичью клетку, продлевая за ее решеткой приятное ощущение успокоенной совести. Холодные, соленые водяные иглы оживили саднящее граффити — следы прошлой ночи, оставленные на самых нежных местах ее тела. Она подставляла их под мощные струи, обжигавшие сладчайшим огнем, пока наконец, вся горя, не почувствовала себя очищенной.
Облегчение, которое она испытала, узнав, что с Томом ничего не случилось, притупило чувство благодарности к этому человеку.
Человеку, который был способен так с ней поступить.
Как бы теперь ни развивались события, когда она все ему расскажет, он сумеет найти выход из положения. Сумеет сделать так, как лучше для нее.
Желая ему угодить, Карен решила не злоупотреблять косметикой, чтобы лицо сохранило природную бледность. Но маникюр и губной макияж она уже сделала в городе, в салоне «Красная дверь», где девушка, по ее описанию, покрасила ей губы и ногти в тон рубиновому колье. Зеленое шелковое платье вкупе с темно-медовыми волосами, чуть впалыми щеками и длинными, стройными ногами делало ее похожей на женщину-вамп сороковых годов. Платье Карен тоже выбрала в пандан к отсутствующему подарку мужа. Она даже не знала, успеют ли починить застежку. Пока что никто ничего не передавал и не присылал. И в то же время ничто не противоречило указанию Тома одеться скромно, но чтобы шея была открытой.
Более или менее удовлетворенная своим внешним видом, Карен вышла на балкон подышать свежим воздухом. Она допила прямо из горла остатки водки и, завинтив серебристую пробку, швырнула бутылку в темноту, подождав, когда она шмякнется на крокетную площадку, где утром ее, конечно же, найдет Доминик и предъявит как вещественное доказательство мародерства хулиганов из соседнего дома. В Нонсач уже съезжались гости — до нее доносился шум подъезжающих автомобилей, вереница которых, судя по звуку, тянулась аж до Лэттингтон-роуд.
Возвращаясь в комнату, Карен засмотрелась на балконный фонарь. Его матовый чашеобразный плафон потемнел изнутри от собранного за лето урожая дохлых насекомых. Она вошла в стеклянную дверь и задернула за собой шторы.
А ведь сегодня Джо должен был заехать за ней и Недом.
Карен приоткрыла дверь детской.
Нед сидел в постели, обложенный подушками. Волосы аккуратно причесаны, личико сияет чистотой, глазки смущенно бегают — как мышки, ищущие укрытия. Ей показалось, она слышала голоса.
Когда Карен вошла, мальчик на нее даже не взглянул.
Она присела на край его узенькой кроватки, чувствуя себя незваной гостьей. Выжидая, когда комната перестанет вращаться. Стараясь не помять платье из жесткого, шуршащего шелка.
— Солнышко! — Она тронула его за руку, вяло лежавшую поверх простыни.
Нед посмотрел на нее, всю такую расфранченную. Ни тени восторга! Он снова напомнил ей Джо.
— Мы будем совсем рядом, в соседнем доме. — Ладно хоть голос ее прозвучал естественно. —
