Минуты две спустя наш приятель уже возвращался. Пелена снега была столь плотной, что, если бы не колеблющийся свет фонаря в руке у незнакомца, мы бы его и не заметили. Выждав несколько секунд, мы вышли из своего убежища.
— Он нес что–нибудь? — спросил я.
— Я тоже об этом подумал, — ответил Смит. — Возможно, но ручаться не стану.
По следам незнакомца мы дошли до конца причала. Следы подвели нас к железному трапу. Без сомнения, человек этот побывал на модели субмарины: и корпус, и площадка внутри боевой рубки были испещрены его следами. Мы спустились внутрь.
Все было на месте: никаких изменений мы не заметили.
— Не нравится мне эта посудина, — сказал задумчиво Смит. — Прошлый раз я назвал ее железным гробом. Не хотел бы, чтобы он предназначался для нас.
— А существует такая опасность?
— Похоже, наш приятель ничего не унес. Но не зря же он приходил сюда.
Думаю, он что–то принес. Уж не взрывное ли устройство?
— Допустим, ты прав. Но он не мог подложить пластиковый заряд, который трудно обнаружить. Чтобы уничтожить такую махину, нужно большое количество взрывчатки и детонатор замедленного действия.
— С тем чтобы он мог спать как ни в чем не бывало, когда произойдет взрыв? От этого мне еще больше не по себе. Как думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы забраться к себе в постель?
— Сущие пустяки.
— Господи, так что же мы тут стоим и болтаем? — Смит обвел вокруг себя лучом фонаря. — Черт возьми, куда же он мог спрятать адскую машину?
— Думаю, возле переборки. Или на днище. — Мы обследовали палубу, но ничего не нашли. Затем стали осматривать детали корпуса, приподняли грибовидные якоря, якоря–цепи, заглянули под компрессор, лебедку, осмотрели пластмассовые модели перископа и пушек, однако ничего не обнаружили. Даже осмотрели крышки балластных цистерн, не отвинчивались ли они, но на головках болтов не было ни единой царапины. Будь устройство прикреплено у переборки, мы бы его тотчас заметили.
Смит озабоченно взглянул на меня, потом посмотрел в носовую часть корпуса:
— Не положил ли он устройство в какой–то из тех рундуков? Это удобно и быстро.
— Вряд ли, — отозвался я, но направил луч фонаря вдоль рундука, в котором хранилась краска. Задержав взгляд на настиле, я спросил штурмана: Видишь?
— Комок снега из–под сапога. — Протянув руку к крышке рундука, он произнес:
— Время не ждет. Надо заглянуть в рундук.
— Лучше не надо, — схватил я его за руку. — А вдруг тут мина–ловушка?
— И то правда. — Он отдернул руку. — Тогда и взрывателя не понадобится.
Но как же нам его открыть?
— Постепенно. Вряд ли он успел установить какую–нибудь электрическую систему. Скорее всего, если он что и установил, то простое натяжное устройство. В любом случае на пару дюймов приподнять крышку можно. Ведь ему нужно было вытащить собственную руку.
Мы осторожно приподняли крышку и изучили содержимое рундука. Внутри ничего постороннего не было, но исчезли две банки быстросохнущей краски и две кисти.
Посмотрев на меня, штурман покачал головой. Мы закрыли рундук, вылезли из рубки и снова поднялись на причал.
— Не думаю, чтобы он отнес краску к себе в комнату. Ведь в тесном помещении такие банки не так–то просто спрятать, тем более если ваши друзья нагрянут.
— Ему незачем прятать банки в комнате. Я уже говорил, кругом полно сугробов, в них можно укрыть все что угодно.
Если незнакомец и спрятал краску в каком–то из сугробов, то, судя по следам, не по пути от причала к жилым блокам. Мы подошли к жилому помещению и убедились, что следы затоптаны.
— Похоже, что кто–то еще обошел вокруг блока, — заключил Смит.
— Пожалуй, ты прав, — ответил я. Подойдя к окну нашей комнаты, я хотел было открыть его, но что–то меня остановило. Направив луч света на раму, я спросил Смита:
— Ничего не заметил?
— Заметил. — Сложенный листок бумаги упал. Наклонившись, Смит что–то поднял с земли. — Побывал гость, а может, и не один.
— Похоже на то, — согласился я. Мы забрались внутрь, и пока Смит завинчивал шурупы, я прибавил огня и принялся обследовать комнату. Прежде всего осмотрел медицинский инструментарий и понял, что произошло.
— Так–так, проговорил я. — Одним выстрелом он убил двух зайцев. Мы друг друга стоим.
— Мы?
— Тот малый, который заглядывал в окно. Минут пять маячил, пока не убедился, что его заметили. Затем, чтобы привлечь к себе внимание, он направил луч фонаря в окно комнаты Джудит. Этого достаточно, решил он, чтобы увести нас подальше от блока.
— И он не ошибся в расчетах, не так ли? — Посмотрев на мой раскрытый чемоданчик, штурман проговорил:
— Насколько я понял, кое–что исчезло?
— Правильно понял. — Я показал ему пустое гнездо. — Исчезла смертельная доза морфия.
Глава 11
— Четыре склянки пробило, живей вставай, чудило, — потряс меня за плечо Смит. И призыв, и жест были излишними: я был настолько издерган, что едва штурман повернул ручку, я проснулся. — Пора с докладом на мостик. Мы свежий кофе сварили.
Я пошел следом за ним в кают–компанию, поздоровался со склонившимся над кофейником Конрадом и вышел наружу. К моему удивлению, ветер, дувший теперь с веста, ослаб баллов до трех, снег почти перестал, и мне даже показалось, будто на юге, над бухтой Сор–Хамна, в просвете между тучами тускло сияют звезды. Зато морозило сильней, чем ночью. Поспешно затворив дверь, я повернулся к Смиту и сказал вполголоса:
— Неожиданная перемена погоды. Если так будет продолжаться, Отто напомнит тебе о твоем вчерашнем обещании добраться до Тунгейма и вызвать полицию.
— Я уже сам жалею, что пообещал, но ведь у меня не было другого выхода.
— Теперь тем более. Плыть никуда не следует. Посматривай за Хейтером, да повнимательней.
— Считаешь, что он опасен? — произнес Смит после продолжительного молчания.
— Он один из тринадцати потенциальных убийц, причем из тех, кто вызывает особое подозрение. Если исключить из чертовой дюжины Конрада, Лонни и «Трех апостолов», остается восемь. И один из восьми, может, двое или даже трое — это те, за кем нужен глаз да глаз.
— Уже теплее, — ответил Смит. — Но почему ты думаешь, что пятеро из них… — Штурман на полуслове умолк, заметив, что в кают–компанию, позевывая и потягиваясь, вошел Люк — худой, неуклюжий, долговязый юноша. Он был так лохмат, что хотелось позвать цирюльника или надеть ему на шевелюру повязку.
— Неужели ты думаешь, что он способен на убийство? — спросил я.
— Я мог бы засудить его за музыкальные безобразия, какие он вытворяет на своей гитаре. Но на большее он не способен, — согласился Смит. — То же можно сказать и об остальных четверых. — Наблюдая за Конрадом, который куда–то нес чашку кофе, штурман прибавил:
— За нашего героя поручусь головой.
— Куда же он так спешит?
— Поддержать силы дамы сердца. Ведь мисс Стюарт, по существу, дежурила вместе с нами.
