происходит вокруг, но вокруг практически ничего не происходило. Он чувствовал себя немного неудобно, потому что “Смит 1076”, выдаваемый служащим ФБР, неудобно давил ему в бок чуть выше правой ягодицы. Он был совсем не такой, как револьвер, и Ник к нему не привык. Многие агенты, разъезжая по городу, втайне хранили свои пистолеты в отделении для перчаток, но Ник считал, что всегда надо играть по правилам, и поэтому терпел и позволял “Смиту 1076” причинять ему неудобство.
Сидя в машине, расслабившись и отключившись от внешней системы связи, Ник постарался собраться с мыслями и обдумать дело Эдуарде Ланцмана — ему хотелось приступить к его детальному расследованию сразу же после отъезда Флэшлайта. Поступившие из Сальвадора сведения принесли только разочарование: национальная полиция Сальвадора ничего сообщить о нем не могла, в ее списках Ланцман не значился. Ник попросил, правда, кое-кого в Отделе исследований ФБР разузнать для него, что представляет из себя подразделение, называющееся Рэм-Дайн, о котором он случайно узнал от Тилла, и думал, что… Но тут вдруг резко прозвучал вызов по рации:
— Бэйс-Четыре. Флэшлайт выгрузился и эскорт вот-вот тронется.
— Хорошо, вас понял, смотрите в оба, — ответил Бэйс-Шесть. — Операция началась.
— Бэйс-Четыре. Флэшлайт выгрузился, и эскорт вот-вот тронется, — услышал Боб по рации. — А потом: — Хорошо, вас понял, смотрите в оба. Операция началась.
— Боб, ты слышал? Смотри в оба, представление началось.
Это уже был голос Пайна, сидящего у него за спиной.
— О’кей, — ответил Боб, — я тебя понял. Слежу за объектом.
Он пожалел, что в этот момент у него не было с собой винтовки, и подумал, что, вероятно, выглядит как настоящий болван.
От него до места выступления президента было добрых тысяча четыреста ярдов. Сам он находился на четвертом этаже старого дома на улице Святой Анны. Боб смотрел не на парк, а в направлении Французского квартала. Сидя на столе, он внимательно смотрел в оптический прибор “Унертл” 36-кратного увеличения, направленный в сторону колокольни кафедрального собора, расположенного на удалении тысячи ярдов от этого места. Вместе с ним были одетый по форме представитель новоорлеанской полиции Тиммонс и Пайн, который сидел на рации.
Постоянно из рации слышались доклады групп по обеспечению безопасности:
— Бэйс-Шесть, на связи Альфа-Один, движемся по десятой магистрали, скорость — около сорока пяти километров в час, РВП — приблизительно 11.30. Прием.
— Вас понял, — ответил Бэйс-Шесть. — Группы десять и двенадцать, сразу же информируйте о продвижении президента через ваши районы.
— Проинформируем, Бэйс-Шесть, пока у нас все нормально.
Боб подумал, что все это похоже на проведение аэромобильной операции во Вьетнаме, когда подгонка и приведение в соответствие всех элементов проводятся заранее, когда все эти элементы работают в синхронном режиме и без сбоя, тоже под единым руководством и сообщаясь между собой по рации. И сейчас, когда Флэшлайт проезжал через зоны ответственности различных групп, по рации поступали такие же доклады.
— Бэйс-Шесть, докладывает Красный Дракон-Два. В нашей зоне ответственности пока все спокойно, — услышал Боб голос Пайна.
— Вас понял, Красный Дракон-Два. Ваш доклад принят. Наши группы подготовки находятся на запасных позициях в состоянии постоянной готовности.
— Как там дела? — спросил Тиммонс. Это был высокий, крупный, суровый мужчина с большим, выпирающим под формой животом. Казалось, он начал немного нервничать.
Боб по-прежнему смотрел в бинокль. Несмотря на то, что собор был очень далеко, он все же мог разглядеть ветхие сводчатые проемы под куполом колокольни, которые были плотно закрыты пыльными и грязными ставнями. Казалось, что к ним уже целую вечность не прикасалась рука человека.
— Среднее окно, — спокойно подсказал Пайн.
— Я сам знаю, какое окно, — ответил Боб. Какого черта они так много трещат по рации? — Никакого движения не видно.
— Может быть, он еще не пришел? — влез в разговор Тиммонс.
— Не-е-т, он здесь. Времени слишком мало. Он здесь.
“Если он и есть где-нибудь, — подумал Боб, — то только здесь. Он затаился как мышь и, хотя мы его и не видим, уже наверняка готовится к выстрелу. У него, наверное, все уже отработано сотни, и даже тысячи раз. Если бы я оказался на его месте, то делал бы все точно так же. Он, возможно, немного нервничает. Ему надо остаться одному и успокоиться, если же в комнате вместе с ним находятся еще какие-то люди, то они должны сидеть максимально тихо и дать ему возможность сосредоточиться”.
По словам полковника Дэвиса, специально подготовленная команда ФБР по установке дистанционных подслушивающих устройств провела тщательно спланированную операцию, в результате которой в колокольню были вмонтированы светочувствительные датчики, передававшие информацию о том, что ежедневно, с четырех до пяти часов утра, в комнату входила группа из пяти человек и проводила там необходимые приготовления. Боб предполагал, что они покрывают стены звуконепроницаемым материалом и оборудуют стрелковую площадку. Непосредственно перед самим выстрелом одна или две створки в проеме откроются, и прозвучит выстрел. Он точно прицелится и даст команду, а те, кто будет у него на подхвате, быстро откроют и закроют проем. Щель, в которую можно было бы выстрелить и попасть в него, будет открыта не более десяти секунд.
— Красный Дракон-Шесть, мы начинаем маневр с целью подготовки захвата.
— Проводите его с максимальной осторожностью, слышите, группа захвата? — Боб узнал голос полковника Дэвиса, который руководил этой операцией и нес всю ответственность за благополучное прибытие президента на место и его безопасность.
— Проклятая группа Альфа, — сказал Пайв, — они собираются схватить этого скота.
Боб посмотрел на часы: всего лишь 11.15 утра, еще целый час до того времени, когда прозвучит выстрел.
— Слушай, надеюсь, твоя фэбээровская команда не подведет и сделает все как надо. У этого парня отличная интуиция… к тому же характер достаточно стервозный. Он может сам вести корректировку, чтобы быть уверенным в том, что его не собьют.
— Конечно, эти люди — профессионалы высокого класса, — ответил Пайн. — Они тренировались специально для этого случая. И очень долго. Но сегодня им придется вернуть кое-кому старые долги, потому что как ни крути, а пришло время расплачиваться за свои прошлые грехи.
Что-то мелодраматическое и наигранное в голосе Пайна неприятно поразило Боба.
— Красный Дракон-Два, у вас самый лучший угол наблюдения за объектом, что вы можете сообщить?
— Он обращается к тебе, Суэггер.
— Пока ничего. Но если они уже здесь, то пришли сюда наверняка поздно ночью. Поэтому-то там так тихо. Передай им это. Мы так и предполагали, что не будет никаких признаков движения.
— Красный Дракон-Шесть, на связи Дракон-Два. Наблюдатель докладывает, что никаких признаков активности объекта не замечено.
— Он уверен?
— Черт, — вспылил Боб. — Скажи ему, что они уже точно там и что я дам знать, когда замечу малейшее движение. Пусть он лучше побеспокоится о том, чтобы его люди оказались там как можно быстрее.
Сейчас уже не было времени сомневаться в правильности сценария. Все они верили в него, потому что вчера всю вторую половину дня спокойно и рассудительно обсуждали все его тонкости.
— Да, уверенность стопроцентная, Дракон-Шесть, — доложил Пайн.
Такая вот минутная, непонятно откуда взявшаяся слабость и на мгновение промелькнувшая тень сомнения всегда действуют как удар хлыста, именно они приводят к гибели людей на поле боя, к срыву операций, к краху. Именно сомнение лишает людей уверенности в себе, превращает их в мечущихся глупцов. Боб так часто видел это в своей жизни! И это было то, чего ни в коем случае не мог себе позволить
