Швырнув стонущего пленника на брезентовую койку, толстяк связал его таким образом, что руки Алессандро оказались плотно прижаты к туловищу. Ноги его также были связаны вместе. Для большей надежности вторым куском провода Джордже крепко привязал Алессандро к койке. Тот, уже восстановив дыхание, предпринял попытку освободиться от пут, однако второй удар толстяка окончательно убедил его в неуместности сопротивления.
С удовлетворением оглядев дело рук своих, Джордже повернулся к майору.
— В Женевских соглашениях что-нибудь говорится об этом, Петер?
— Возможно, возможно. Правда, я их никогда не читал, — Петерсен открыл кейс и посмотрел на Алессандро. — Сейчас мы проведем эксперимент. В интересах науки, как вы понимаете. Это не займет много времени. — Его слова звучали довольно легкомысленно, но Алессандро не слушал. Он глядел на бесстрастное лицо майора, выражение которого плохо соответствовало смыслу сказанного.
— В вашем кейсе, если помните, находятся три голубые и три розовые ампулы, — продолжил Петерсен. — Мы, в том числе капитан Тремино, имеющий медицинское образование, считаем, что три из шести смертоносны. К сожалению, нам неизвестно, какие именно. Попробуем найти их методом исключения. Я введу вам под кожу содержимое одной из ампул. Если останетесь живым — станет понятно, что находится в остальных, — Петерсен вынул из кейса голубую и розовую ампулы. — Какая вам больше нравится, Джордже?
Толстяк задумчиво потер подбородок.
— Ответственное задание, — промолвил он. — От моего решения зависит жизнь человека… Хотя, думаю, общество мало что потеряет, если… Мне больше по душе голубой цвет.
— Голубой, так голубой, — Петерсен перелил в пробирку голубую жидкость и вставил в шприц иглу. Алессандро со страхом наблюдал, как содержимое пробирки медленно всасывалось в шприц. — Боюсь, я не особо умелый медик. — Спокойствие, с каким произнес фразу майор, было страшнее любого крика. — Воздух, попав в кровеносную систему, может образовать тромб… Однако вам, Алессандро, все равно, от чего умирать…
Глаза Алессандро вылезли из орбит, побелевшие губы затряслись от смертельного ужаса. Петерсен прикоснулся к внутренней стороне его правой руки.
— Вена, кажется, подходящая.
— Нет! Нет! Нет! — Из глотки Алессандро вырвался нечеловеческий вопль. — Господи, нет! Нет!
— Не о чем волноваться, — успокаивающе сказал Петерсен. — Если состав безвреден, то останетесь живы и возвратитесь к нам через считанные минуты, если нет, то ускользнете от нас навсегда, что тоже неплохо… — Майор снял наволочку с подушки и протянул ее Джордже. — Он может дико орать в агонии. Будьте, пожалуйста, внимательны — умирающий человек судорожно стискивает зубы.
Большим и указательным пальцем Петерсен оттянул кожу на руке связанного. Тот взвизгнул. Джордже зажал ему подушкой рот. Через несколько секунд он снял подушку с лица пленника. Алессандро уже не орал. Где-то глубоко в его горле рождались жуткие всхлипы. Он выгнулся на койке, прилагая неистовые усилия для того, чтобы освободиться от провода. Жилы на его лице напряглись — оно казалось олицетворением безумия. Казалось, еще немного — и Алессандро забьется в припадке эпилепсии. Майор посмотрел на Джордже. Физиономия толстяка покрылась крупными каплями пота.
— Это смертельный яд? — Спросил Петерсен пленника, но содрогавшийся в конвульсиях Алессандро не слышал ни звука. Вопрос пришлось повторять до тех пор, пока обезумевший разум его воспринял.
— Яд, яд… Смертельная доза! Смертельная доза! — пролепетал Алессандро, перемежая слова ужасными всхлипываниями.
— От него умирают в страшных мучениях?
— Да! Да! Да! — Алессандро тяжело и часто дышал, будто находился в последней стадии удушья.
— И это вы уготовили сами себе. У меня нет к вам ни жалости, ни сострадания. К тому же вы можете и солгать. — Петерсен вновь дотронулся концом иглы до руки связанного. Алессандро опять завопил, и Джордже опять заткнул ему рот подушкой.
— Кто вас послал? — Петерсен дважды повторил свой вопрос, прежде чем Алессандро бешено завращал глазами. Толстяк убрал с его лица «кляп».
— Киприано… — Голос Алессандро ничем не отличался от вороньего карканья. — Майор Киприано…
— Ложь. Никакой майор не уполномочен затевать такие дела, — Петерсен третий раз осторожно прикоснулся концом иглы к вене, Алессандро хотел было завопить, но Джордже успел вовремя зажать ему рот. — От кого получили задание? Спрашиваю последний раз, Алессандро. Через секунду проколю вену. Для этого есть все основания. Чьи инструкции выполняете?
Джордже в очередной раз снял с лица пленника подушку. На мгновение показалось, что тот потерял сознание: Глаза бедняги закатились, но тотчас снова вернулись на место.
— Гранелли, — прошептал он едва слышно. — Генерал Гранелли…
Это было имя всемогущего шефа итальянской разведки.
— Игла все еще в миллиметре от вены — в любую секунду я могу нажать на поршень шприца. Помните об этом, Алессандро. Полковник Лунц знал о вашем задании?
— Нет! Клянусь! Нет!
— Генерал фон Лер?
— Нет!
— Каким же образом генералу Гранелли стало известно, что я нахожусь на борту «Коломбо»?
— Ему рассказал полковник…
— Так-так. Обычные доверительные отношения между союзниками. Что вы хотели найти в моей каюте?
— Документ… Сообщение…
— Петер, возможно, будет лучше, если вы уберете шприц, — сказал Джордже. — Кажется, он сейчас упадет, в обморок. Или умрет. Или что-нибудь в этом роде.
— Что вы добирались сделать с бумагой, Алессандро? — Острие иглы осталось на прежнем месте.
— Сравнить текст с… моя куртка… там… — Алессандро действительно еле ворочал языком.
Во внутреннем кармане его куртки Петерсен обнаружил сложенный вчетверо бумажный лист. Это был дубликат документа, находившегося в их каюте. Майор вновь сложил бумагу и убрал в свой потайной карман.
— Странно, — сказал Джордже, — он на самом деле близок к обмороку.
— Могут поспорить, его жертвы никогда не имели такой возможности… Что бы мне хотелось, так это всадить ему полную дозу, — с искренним сожалением проговорил Петерсен. — Несомненно, Алессандро представляет… представлял, — поправился он, — особое подразделение, специализирующееся на тайных убийствах. — Понюхав голубую жидкость в пробирке, майор бросил ее и открытую ампулу на пол. Затем разбрызгал по полу содержимое шприца. Стекло хрустнуло под его подошвами.
— На спирту, — сказал Петерсен. — Испарится достаточно быстро.
…В коридоре Джордже вытер со лба пот.
— Не хотел бы пройти через это снова, — признался толстяк. — Как, впрочем, и Алессандро…
— Я тоже, — добавил Петерсен. — А что испытали вы, Алекс?
— Ничего особенного, — угрюмо отозвался тот. — Разве что сожаление, когда вы не нажали на поршень. Я бы пристрелил его, не моргнув глазом.
— Хорошая мысль. По крайней мере, ему не пришлось бы мучиться. В любом случае, как оперативный сотрудник разведке Алессандро уже мертв. Его разотрут в порошок, когда появится в Термоли. А возможно, и в Плоче. Давайте закроем дверь.
Алекс вставил в пазы все восемь герметизирующих скоб. Чтобы не было слышно грохота ударов, он прижал к первой из них подушку, совсем недавно используемую Джордже для другой цели. Толстяк взмахнул кувалдой…
Когда последняя, восьмая, скоба была забита, Джордже сказал!
— Будем надеяться, это задержит их на некоторое время. Особенно если мы выбросим молот за борт.
