позволив рыться в своих вещах…
— Но вы во всеуслышание объявили, что знаете имя негодяя, донесшего на нас Киприано. Она удивится, если вы ее не разоблачите.
— Пусть удивляется, — промолвил Петерсен. — Что ей еще остается делать!
Глава 6
Около двух часов дня итальянский военный грузовик выехал из Мостара.
Было по-прежнему холодно. Вновь повалил сильный снег. Девушки, сидевшие в кабине рядом с майором, были молчаливыми и отрешенными, но это не смущало Петерсена. Отдохнувший, беззаботный, он, не торопясь, уверенно вел машину. Без проблем миновав очередной дорожный патруль, майор еще больше сбавил скорость. Не по своему желанию изменился характер дороги. Неровная, извилистая и стиснутая с обеих сторон горами, она поднималась вверх все круче и круче. Наконец грузовик свернул с дороги направо в неожиданно открывшееся взору узкое ущелье. Теперь колеса машины с трудом преодолевали не дорогу, а некое пространство. Вскоре Петерсен выключил двигатель и выпрыгнул из кабины на каменистую почву.
— Приехали, — сказал он, — в том смысле, что на нашем транспорте дальше двигаться невозможно.
Майор обошел машину, повторил те же слова сидевшим в кузове и скрылся в снежной пелене.
Через несколько минут послышался шум мотора. К грузовику подъехало странное сооружение, некогда, по-видимому, бывшее грузовиком, только очень маленьким. Кузов, кабина и боковые борта у него отсутствовали. Рядом с водителем восседал майор.
Меховая шапка, натянутая до бровей, роскошные борода и усы, а также солнцезащитные очки не оставляли для обозрения ни одной части лица шофера. Он был облачен в теплую английскую шерстяную шинель.
— Это Доменик, — представил водителя Петерсен. — Его телега поможет нам продвинуться в горы еще на несколько километров. Сперва Доменик возьмет с собой наших юных леди и багаж. Остальные пойдут пешком. Потом Доменик вернется за нами.
— Вы предполагали встретить здесь вашего друга? — удивилась Зарина. — Это запланированная встреча?
— С точностью до минуты. Я был бы никудышным проводником, если бы не рассчитал все заранее.
— А наш грузовик? — поинтересовался Джакомо. — Вы собираетесь бросить его тут?
— Конечно.
— А я уж было решил, что вы по привычке устроите ему небольшое купание…
— Зачем терять время? Кроме того, машина может еще нам понадобиться. Правда, наш друг майор Киприано уже знает о ней.
— Как он мог об этом узнать?
— Вы хотели спросить, как он мог не знать этого? Тот, кто пригласил майора навестить нас в отеле «Еден», наверняка подробно рассказал и о нашем путешествии, начиная с того момента, когда мы покинули палубу торпедного катера, по рации или лично в одном из гостиничных номеров, не имеет значения. Последний дорожный пост в Потоци даже не попросил предъявить пропуск, и патруль пропустил нашу машину. Значит, у солдат было ее детальное описание. Сделав так, они исполнили чей-то приказ. Давайте скорее грузить вещи, холодает.
Слова Петерсена соответствовали действительности. Юго-восточный ветер, почти не ощущавшийся на равнинной дороге, мог стать серьезным препятствием здесь, в горах. Пурга становилась все сильнее. Теперь было понятно, что очки, скрывавшие лицо водителя, не столько защищали от солнца, сколько от снега. Пассажиры и багаж были погружены на «телегу» в рекордно короткие сроки. Взревел мотор, и драндулет двинулся вверх по ущелью.
Пятеро мужчин, шедшие пешком, были подобраны им минут через пятнадцать. Колеса нелепой машины то подпрыгивали на ухабах, то еле крутились в глубоком снегу. Езда «верхом» была немногим быстрей и комфортней передвижения пешком. Когда «телега» Доменика застыла возле ветхой хибары, видимо, претендовавшей на звание гаража, никто из путников не сожалел о том, что поездка закончилась. Внутри хибары уже укрывались от снега и ветра девушки. Лоррейн и Зарина были не одни — вместе с ними находились трое юношей, почти мальчиков, одетых в полувоенную форму. Около них смирно стояли пять низкорослых коренастых лошадок.
— Господи, где мы? — завидев Петерсена, воскликнула Зарина.
— Понятное дело, дома, — отозвался майор. — Вернее, еще час-полтора приятной конной прогулки — и мы будем дома. Это гора Прендж. Если быть точным, горный массив. Неретва опоясывает его с трех сторон, что делает место идеальным для обороны. Реку пересекают всего два моста: один — к северо- западу от Яблоницы, второй — к северо-востоку от Конжика. Отсюда удобно охранять оба моста. А с юго- востока нет никакой угрозы…
— Вы сказали что-то о приятной конной прогулке. Ваши лошади — они идут рысцой или галопом? Я не люблю лошадей…
— Это не лошади, а пони, которые идут не рысцой и не галопом, а шагом. Они достаточно умны, чтобы проделывать такие трюки в горах. Нам придется все время двигаться вверх.
— Не уверена, что мне понравится восхождение.
— Зато, не сомневаюсь, вас очарует вид.
Ни то, ни другое Зарине явно не нравилось. Подъем, хотя и не слишком крутой, оказался трудным. Вид, и впрямь замечательный, вызывал у нее нечто среднее между восхищенным страхом и парализующим ужасом. Тропа, шедшая по краю отвесного склона, похожего на обрыв, была шириной около двух метров, а иногда становилась значительно уже. Она поднималась невысокими террасами, каждая из которых казалась бесконечной. Дно ущелья, едва различимое сквозь пургу, все больше напоминало грязно-серую нить.
На двух пони ехали только две девушки, еще три несли на себе поклажу. Внезапно Зарина соскочила с седла и вцепилась в руку Джакомо, словно тот был ее последней надеждой. Петерсен, шагавший рядом с пони Зарины, произнес:
— Кажется, вы не испытываете от прогулки ни малейшего удовольствия.
— Удовольствие? От этого?! — трясущимися от страха губами пробормотала Зарина. — Там, в отеле, я сказала, что не трусиха. Нет, я трусиха, трусиха! Мне ужасно страшно. Я все время твержу себе, что бояться нечего, но все равно боюсь!
— Вы не трусиха, — констатировал Петерсен, — Это у вас осталось с детства.
— Что?
— Боязнь высоты. Бывает, даже отчаянные храбрецы, самые бесстрашные солдаты испытывают боязнь высоты. Я знаю многих отважных людей, которые бледнеют, глядя в иллюминаторы самолета.
— Да! Да! Вам это тоже знакомо?
— Лично мне — нет. Но я часто наблюдал, как это испытывали другие. Головокружение, холод в желудке, комок в горле… А вы, наверное, думаете, что пони ощущает то же самое. Верно?
Зарина беззвучно кивнула.
Петерсен хотел добавить, что ей было бы лучше оставаться в Каире, чем страдать от вертиго[11] в югославских горах, но в последний момент сдержался. Вместо этого он взял под узцы пони Зарины.
— Эти лошадки в местных условиях — самый надежный транспорт, — сказал майор. — Они чрезвычайно устойчивы, крепки и выносливы. Но даже если у вашего пони закружится голова — чего, кстати, с ними никогда не случается — я тут с краю. Если начнете падать — успею поймать вас. Не могу предложить вам расслабиться и успокоиться — было бы глупо сейчас — скажу одно: через пятнадцать — двадцать минут вы почувствуете себя значительно лучше.
— Мы отойдем от этой ужасной пропасти? — продолжая дрожать, спросила Зарина.
