Фергюсон, Диллон и Карни перешли через улицу рядом с Монгуз-джанкшн и направились по проселочной дороге к Линд-Пойнт, где находился причал для гидросамолетов.
— То, что там есть такой причал, довольно удобно, а? — спросил Фергюсон.
— В общем-то, у нас регулярно действует служба проката гидросамолетов, — сказал Карни. — Когда она работает, можно слетать на Сент-Томас или на Сент-Круа, а то и махнуть прямо в Сан-Хуан, в Пуэрто- Рико.
Они подошли к «сессне», и Диллон обошел вокруг самолета, проверяя, все ли в порядке, затем вытащил колодки из-под колес. Он открыл задний люк.
— О'кей, друзья мои, прошу садиться.
Фергюсон забрался в самолет первым, за ним — Карни. Диллон открыл другой люк, перебрался на сиденье пилота, захлопнул дверцу и, заперев ее, пристегнул ремни. Он отпустил тормоза, и самолет плавно скользнул по причалу в воду, течение подхватило его и понесло в открытое море.
Фергюсон обвел взглядом залив в сгущающихся сумерках.
— Прекрасный вечер, но вот о чем я подумал. Мы будем возвращаться в кромешной темноте.
— Нет, бригадный генерал, луна сегодня полная, — возразил Карни.
— Я ознакомился с метеосводкой, — сказал Диллон. — Ясная холодная ночь, отличные погодные условия. Полет займет самое большее минут пятнадцать. Теперь нужно пристегнуть ремни, спасательные жилеты — под сиденьями.
Он повернул ключ зажигания; мотор, чихнув, завелся, завертелся пропеллер. Выведя гидросамолет из гавани, он осмотрелся, чтобы удостовериться, что рядом нет больше судов, и развернулся, встав прямо по ветру. Самолет плавно оторвался от воды и принялся набирать высоту. Достигнув трехсот метров, Диллон выровнял его. Они пролетели над частью южной оконечности Сент-Джона, затем над Риф-бей и наконец миновали Рэм-хед. Гидросамолет теперь летел над морем, направляясь к острову Норман. Сэмсон- кей оставался милях в четырех южнее. Полет протекал без происшествий, и ровно через пятнадцать минут после вылета из Крус-бей под крылом показался остров. Внизу, в гавани, виднелись «Мария Бланко», стоявшая на расстоянии примерно трехсот метров от берега, и еще несколько яхт. В сгущавшихся сумерках на пляже еще лежали несколько человек.
— Да, настоящее райское местечко для богачей, — сказал Боб Карни.
— В самом деле? — спросил Фергюсон, на которого его слова не произвели никакого впечатления. — Ну что ж, надеюсь, кормят тут неплохо. Это единственное, что меня интересует.
Выйдя на улицу через главный вход, туда, где находилась служба приема посетителей, Карлос Прието запрокинул голову, глядя на пролетающую у него над головой «сессну». У подножия лестницы стоял видавший виды многоместный «форд»-фургон. Привалившись к нему спиной, ждал пожилой чернокожий мужчина.
— Вот и они, Джозеф, — сказал Прието. — Отправляйся на взлетно-посадочную полосу и привези их сюда.
— Сию секунду, сэр. — Сев за руль машины, Джозеф уехал.
Прието повернулся, чтобы идти обратно, и увидел выходящего Альгаро.
— А-а, вот и вы, — сказал тот. — Я вас искал. Нет ли у вас пожилого чернокожего? Его зовут Джексон, Джозеф Джексон.
— Есть, конечно. Он водитель многоместного фургона, только что уехал на аэродром встречать бригадного генерала Фергюсона и остальных. Он что, нужен тебе для чего-то важного?
— Время терпит, — ответил Альгаро и снова вошел в здание.
Снизившись, Диллон направил «сессну» на посадку и, благополучно приземлившись, стал выруливать по направлению к противоположному концу аэродрома. Развернув машину по ветру, он выключил мотор.
— Неплохо, Диллон, — сказал Фергюсон. — Бьюсь об заклад, вы действительно можете управлять самолетом.
— Вы даже не представляете, как мне приятно это слышать.
Едва все они выбрались из машины, как к ним подошел Джозеф Джексон и поздоровался.
— Машина ждет вас, джентльмены, и я отвезу вас в ресторан. Меня зовут Джозеф, Джозеф Джексон. Если вам что-нибудь понадобится, только дайте мне знать. Ведь я живу на этом острове больше, чем кто бы то ни было.
— В самом деле? — откликнулся Фергюсон. — Вы что же, и во время войны тут жили? Насколько я понимаю, остров не подвергся оккупации?
— Не совсем так. Здесь была старая гостиница, принадлежавшая одной американской семье по фамилии Герберт. Во время войны в гостинице никто не жил, но мы с женой Мэй перебрались сюда из Тортолы, чтобы присматривать за ней.
Они подошли к многоместному фургону.
— Говорите, их фамилия была Герберт? — спросил Фергюсон.
— Отец мисс Герберт подарил ей эту гостиницу на свадьбу, когда она вышла замуж за мистера Вэйла. — Открыв одну из задних дверей, Джексон помог Фергюсону сесть. — Затем у них родилась дочь.
Диллон уселся рядом с Фергюсоном, а Карни устроился на переднем сиденье рядом с Джексоном. Старик явно наслаждался тем, что говорил.
— Значит, мисс Герберт стала Вэйл, у которой родилась дочь — мисс Вэйл? — спросил Диллон.
Джексон завел мотор и громко расхохотался.
— Только мисс Вэйл впоследствии стала миссис Пэймер. Что вы на это скажете? Она стала настоящей английской леди, вроде тех, которых можно видеть в кино.
— Выключите мотор! — скомандовал Фергюсон.
На лице Джексона отразилось недоумение.
— Я что-то не то сказал?
Протянув руку, Боб Карни повернул ключ зажигания. Мотор умолк.
— Мисс Вэйл стала миссис Пэймер, вы в этом уверены? — снова спросил Фергюсон.
— Я же знал ее, не так ли? В конце войны она приехала сюда вместе с ребенком — малюткой Фрэнсисом. Наверное, это случилось в апреле 1945 года.
Воцарилось напряженное молчание.
— А в то время здесь жил еще кто-нибудь? — спросил Диллон.
— Да, немецкий джентльмен по фамилии Штрассер. Он появился тут как-то ночью. По-моему, какое- то рыбацкое судно высадило его на берегу неподалеку от Тортолы, но леди Пэймер ждала его…
— А сэр Джозеф?
— Он приехал из Англии в июне. А мистер Штрассер поехал дальше. После этого Пэймеры уехали отсюда и вернулись в Англию. Сэр Джозеф, бывало, еще возвращался сюда, но это было много лет назад, когда курорт еще только начал строиться.
— Малыш Фрэнсис, — продолжал Джексон, — вырос прелестным ребенком. Я не раз видел его. Ну, а теперь можно ехать, джентльмены?
— Конечно, — ответил Фергюсон.
Джексон тронул машину, Диллон достал сигарету. Никто не произнес ни единого слова, пока они не подъехали к центральному входу. Вынув бумажник, Фергюсон достал из него десятифунтовый банкнот и отдал Джексону.
— Большое спасибо.
— Это вам спасибо. Когда поедете обратно, джентльмены, я к вашим услугам.
Дойдя до первых ступенек лестницы, все трое замедлили шаг.
— Теперь понятно, почему Сантьяго так хорошо информирован, — сказал Диллон.
— Боже милостивый! — отозвался Фергюсон. — Министр кабинета ее величества, член одного из старейших семейств Англии.
