вальтер в сторону. Раздался гулкий хлопок выстрела. Женевьева впилась ногтями в щеку Штурма и ударила его по голени.
— Уберите ее отсюда, Крэйг! Быстрее! — крикнул Хейр, борясь со Штурмом.
Крэйг выбил дверь, схватил Женевьеву за руку и потащил ее за собой. Она потеряла туфлю и споткнулась. Снизу, укрывшись на корме за двумя резиновыми лодками, в них стрелял второй парашютист. Крэйг толкнул ее к поручням с другой стороны трапа.
— Ради всего святого, прыгайте! Быстро!
Она поставила ногу на поручень, он поднял ее и бросил вниз. Она ударилась о поверхность воды и нырнула, а Крэйг, перелетев через нее, поднял фонтан брызг прямо перед ней в тот момент, когда она снова показалась на поверхности. Бот медленно исчезал в темноте. Они увидели сполохи огня — это стреляли из автомата им вдогонку, потом наступила тишина. Они плыли одни.
— С вами все в порядке? — спросил Крэйг, отплевываясь.
— Думаю, да. Но что будет с Мартином, Крэйг?
— Не думайте об этом. Сюда. Держитесь за мной. Они плыли в полной темноте. Было очень холодно, и вдруг Женевьева услышала гул двигателей бота.
— Он возвращается, — прошептала она в панике.
— Не беда. Не останавливайтесь.
Двигатели шумели теперь совсем близко. Она рванулась вперед, но внезапно вспыхнувший прожектор поймал их своим лучом, одновременно зажегся фонарь на пристани. Послышался неровный хор приветственных криков. Женевьева плыла, глядя вверх. На палубе собрался весь экипаж „Лили Марлен“, среди них был Дугал Мунро в тяжелом плаще. Он, как всегда, держал руки в карманах.
— Прекрасно, Женевьева, — крикнул он.
„Лили Марлен“ пришвартовалась. Канаты перекинули на пристань. В свете береговых огней она увидела Мартина Хейра, стоявшего рядом со Штурмом и Шмидтом у поручней.
Она повернулась к Крэйгу, смеясь на удивление самой себе:
— Ах вы, мерзавец!
Добрые руки протянулись вниз, чтобы помочь им подняться на причал. Кто-то накинул на нее одеяло, подошел Мунро, за ним Штурм и Хейр.
— Отлично, Женевьева. Как в боевике. Позвольте мне представить вам капитана Роберта Шейна, специальные воздушные силы.
Шейн ухмыльнулся и произнес:
— Большое удовольствие работать с вами. — Потом дотронулся до своего оцарапанного лица и добавил: — Иногда.
Джулия пробралась сквозь толпу, за ней шел Рене.
— Думаю, мы все выступили чертовски здорово. Давайте зайдем куда-нибудь, пока вы не схватили пневмонию. Полагаю, все заслужили по стакану виски.
Они повернулись и пошли по направлению к „Висельнику“. Крэйг обнял Женевьеву за плечи.
— Это была лишь проверка, — сказал он. — Но вы теперь видите, как сложно может все обернуться. Вы справились.
— Только не говорите, что гордитесь мной, — сказала она, стуча зубами.
— Нечто вроде этого.
Он открыл дверь паба, приглашая ее войти.
Глава 9
Было около семи часов утра, когда Генрих Гиммлер вышел из машины перед главным зданием гестапо на Принц-Альбертштрассе в Берлине. У него было дурная привычка появляться в неурочное время, что всегда означало какое-то важное событие. Часовые при его появлении подтягивались, служащие начинали поспешно перебирать ненужные бумаги. На нем был черный мундир рейхсфюрера СС, лицо за серебряным пенсне было, как всегда, совершенно непроницаемым.
Он поднялся по мраморным ступеням и, пройдя по коридору, вошел в свой кабинет. Его секретарь, женщина средних лет в серой форме вспомогательных подразделений СС, встала у стола. Сотрудники аппарата Гиммлера работали круглосуточно, сменяя друг друга.
— Гауптштурмфюрер Розманн в здании? — спросил Гиммлер.
— Я видела его недавно за завтраком в буфете, рейхсфюрер.
— Срочно пошлите за ним.
Гиммлер вошел в кабинет, положил портфель и фуражку на стол, подошел к окну и остановился, заложив руки за спину. Через некоторое время послышался стук в дверь. Вошел молодой капитан в черном мундире с серебряной эмблемой на рукаве „РФСС“ — рейхсфюрер СС. Это был знак сотрудников личного аппарата Гиммлера. Капитан щелкнул каблуками:
— По вашему приказанию, рейхсфюрер.
— А, Розманн. — Гиммлер сел за стол. — Вы дежурили ночью? Собираетесь идти домой?
— Да, рейхсфюрер.
— Мне бы хотелось, чтобы вы остались.
— Конечно, рейхсфюрер, я готов.
— Хорошо. — Гиммлер кивнул. — Я встречался с фюрером вчера вечером. Он затронул вопрос об этом совещании, которое состоится в замке Вуанкур в Бретани на следующей неделе. Папка у нас?
— Полагаю, да, рейхсфюрер.
— Принесите ее мне. — Розманн вышел. Гиммлер открыл портфель, достал какие-то бумаги и углубился в чтение. Через минуту снова вошел Розманн с папкой в руках. Он передал ее Гиммлеру, тот взял документы и начал их просматривать. Наконец он поднял глаза: — Совещание, посвященное Атлантическому валу… — Рейхсфюрер холодно засмеялся. — Фюрер интересовался этим мероприятием вчера вечером, и, в общем, правильно интересовался, Розманн. Рядом с нами творится черт знает что. Я могу рассчитывать на вашу преданность?
— До самой моей смерти, рейхсфюрер. — Розманн был само внимание.
— Хорошо, тогда я скажу вам кое-что очень личное, очень выстраданное. На жизнь фюрера было много покушений, вам это известно.
— Конечно, рейхсфюрер.
— По милости Божьей их всегда удавалось предотвратить, но за всем этим стоит зло. — Гиммлер покачал головой. — Генералы нашего высшего командования, люди, которые дали священную клятву служить нашему фюреру, вовлечены в заговор с целью его убийства.
— Бог мой! — воскликнул Розманн.
— Среди тех, кого нам удалось выявить, генералы Вагнер, Штиф, фон Хазе. — Он взял из дипломата документ. — В этом списке есть и другие, некоторые фамилии могут удивить вас.
Розманн пробежал глазами список и удивленно посмотрел на Гиммлера.
— Роммель?
— Да, сам боевой маршал. Народный герой.
— Невероятно, — сказал Розманн.
— Стало быть, — добавил Гиммлер, обращаясь к нему, — как абсолютно правильно решил фюрер, мы можем предположить, что это совещание в замке Вуанкур является просто прикрытием. Совещание по Атлантическому валу. Что за чушь! — Гиммлер невесело рассмеялся. — Прикрытие, Розманн. Сам Роммель будет там. Зачем ему ехать так далеко?
Розманн, который всю жизнь считал, что соглашаться — это лучшая политика, с готовностью закивал головой:
— Уверен, что вы правы, рейхсфюрер!
— Этот генерал Земке, например, который отвечает там за порядок. Уверен, что он тоже причастен к заговору.
