ЕВРОПА И РАСОВАЯ СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

европейскими аккумуляторами финансовых и интеллектуальных ресурсов, подчинили бы своим задачам и интересам всю западноевропейскую экономику и культуру, а за нею и политику.

Политически говоря, западноевропейские интересы Англии и Франции были поставлены над интересами переживавшей Национальную Реформацию Германии, они не позволили ей использовать высокий уровень послевоенных производственных отношений для развития самых сложных и наукоёмких национальных производительных сил. Материальным движителем осуществления такой политики стало повышение влияния европейского коммерческого экономического, политического интереса и его базовой идеологии либеральной демократии, привычной и приемлемой Франции и Великобритании. Это был именно западноевропейский либерализм, направленный против немецкого национализма и американского влияния, именно западноевропейский коммерческий политический интерес, направленный против растущего могущества выразителей американского коммерческого политического интереса, устремлённых к подчинению всей мировой торговли посредством достижения мирового господства США.

Такая политика породила рост числа и влияния бюрократических учреждений в штаб-квартире ЕЭС, и они всё основательнее подчиняли своим собственным целям и задачам интересы отдельных национальных государств, подавляя в них проявления национальных интересов, усредняя понимание ими своих интересов до представлений о единых западноевропейских интересах. Но тем самым, бюрократия ЕЭС из свой штаб-квартиры в Брюсселе стала усреднять производственные отношения во всех странах ЕЭС, постепенно и неумолимо тормозя развитые западногерманских производительных сил. Тому же способствовала и общеевропейская иммиграционная политика.

Иммиграция гораздо болезненнее воздействует на этику производственных отношений давно сложившихся национальных государств, таких как Франция, Великобритания, чем тех, которые только ещё создают нации, переживая сильное давление идеологии национальной демократии, инстинктивного национализма. Поэтому идеологическое господство либерализма, обслуживающего задачи коммерческого политического интереса, которое стало следствием нынешней интеграционной политики Европейского Сообщества и привело к массовой иммиграции в Европу из стран третьего мира, в действительности, не только не способствует укреплению общих производительных сил, но наоборот, начало расшатывать их.

Факты красноречиво подтверждают, что сама по себе интеграция не даёт возможности развивать и совершенствовать европейские производительные силы, даже если она проводится под жёстким надгосударственным управлением из Брюсселя. Все намерения объединить усилия стран ЕЭС по совместному развитию науки, космоса, современной технологии, военной техники и прочее, – во-первых, остаются намерениями национальных правительств, а не промышленных концернов с их собственными движущими интересами, во-вторых, не приводят к заметным достижениям в конкурентной борьбе с корпорациями дальневосточных государств и Соединённых Штатов.

В этом происходящее в ЕЭС отчасти похоже на происходящее сейчас в России. У ЕЭС пока ещё больше возможностей смягчать разрушительные последствия для промышленного производства от политического господства либерализма и коммерческого интереса. В России же интеграция в мировую рыночную экономику осуществляется абсолютной диктатурой коммерческого космополитизма, наглядно доказывающей свою полную неспособность членораздельно поставить стратегическое целеполагание государственному развитию, развитию производственных отношений и производительных сил страны.

Политические перспективы европейского единства

Введение единой валюты имеющими долгую самостоятельную историю государственной самостоятельности странами ЕЭС и отмена таможенных пошлин, таможенных служб как таковых на совместных границах этих стран есть несомненно важнейший шаг, первый шаг подобного рода в мировой истории. Европа вновь первой отыскивает новый путь в преодолении политических тупиков в становлении промышленной цивилизации.

Но изменит ли этот шаг принципиальным образом характер производственных отношений, даст ли он толчок производительным силам вошедших в союз стран?

Вопрос очень важен. Если экономика Европы не переживёт революционный прорыв в новое, информационно-технологическое состояние промышленного производства, в новое качество его усложнения и становление конкурентоспособных транснациональных корпораций, то объединение стран ЕЭС в единый рынок товарно-денежного обмена в среднесрочной перспективе станет мешать развитию каждой страны. А потому ЕЭС, рано или поздно, не выдержит внутренних противоречий, и его будет ожидать то, что произошло с СССР.

Усиливающийся диктат коммерческого политического интереса и идеологического либерализма, подготовивший посредством идеологии либерализма разложение национальных государств Евросоюза, подготовил и разложение производственных отношений. Он укоренил в Европе культ индивидуализма и потребительских настроений, мифологизацию общества потребления. Он доказал, как он доказывал всегда и везде, отсутствие способности к стратегическому планированию общественного развития, без которого становится бессмысленным и невозможным поднимать и усложнять этику социально-корпоративного труда. Уже сейчас во Франции, к примеру, наблюдается падение трудовой этики, приобретает характер массовой болезни желание работать поменьше, а денег и потребительских удовольствий получать побольше. Это всегда происходит в государствах, где большинство населения теряет духовную связь с традицией государственности, не видит смысла в дальнейшем социально ответственном бытии, в социальном производительном аскетизме ради накопления общественного материального и культурного богатства.

Способы осуществления интеграционного объединения ЕЭС близки к полному исчерпанию возможностей приносить выгоду каждой стране. В таких обстоятельствах выбор дальнейшей политики у европейских государств не велик. Либо они, теряя доверие к национальной этнократической общественной самостоятельности, оставляя её в историческом прошлом, без особого сопротивления вместе с ЕЭС поглотятся более сильным центром управления мировым коммерческим капитализмом, центром, который находится в США. То есть, постепенно превратятся в слаборазвитую и неустойчивую колонию высокотехнологичных США и дальневосточных транснациональных корпораций. Либо они найдут в себе политическую силу и политическую волю к изменению принципов организации европейских производственных отношений для качественного прорыва в новое состояние производительных сил, конкурентоспособное в постиндустриальном ХХI веке.

До сих пор в мировой и европейской истории укрепление производительных сил, неразрывно связанное с углублением и специализацией разделения труда, осуществлялось только государственной властью. Оно совершалось только через обосновываемое новым мировоззрением решительное усиление вмешательства государственной власти в жизнь общества, в общественные отношения для революционного изменения существа этих отношений, для придания им характера отношений производственных и общественно-корпоративных. Европейская же промышленная цивилизация не знает иного способа выхода из кризиса производительных сил, не знает иного способа радикального усиления государства, кроме как через идеологически обосновываемую социальную революцию. Только опирающиеся на новое общественное мировоззрение социальные революции быстро социологизировали общественные отношения той или иной страны. При этом они совершали смену старого правящего класса на прогрессивно новый, создавая в процессе революции новый правящий класс с совершенно новым видением будущего своей страны и окружающего мира.

Бюрократия ЕЭС, приобретая после введения единой валюты права правительства Евросоюза, не