Оторвав наконец взгляд от своих разнаряженных малышек, я разглядела на длинном столе в углу комнаты компьютер, а рядом на столике принтер. Играло радио, в углу стоял мольберт, круглый столик и табурет. Мольберт предназначался, несомненно, Кейту, унаследовавшему художественный талант от дедушки. И повсюду были игрушки и куклы, видимо, для Нашей Джейн, хотя ей и исполнилось уже десять лет.
И вдруг, к моему великому смущению и замешательству, передо мной возникла мордочка симпатичного щенка. Увидев меня, стоящую на четвереньках, он завилял хвостом и громко затявкал — дети обернулись и изумленно уставились на меня. Я растерялась. Щенок зарычал и разлаялся еще громче, и, испугавшись, что прибегут Роулингсы, я вскочила на ноги и вошла в незапертую дверь.
Кейт и Наша Джейн, словно набрав в рот воды, застыли на ковре перед своими цветными шариками. Отступать было поздно, и я изобразила на лице бодрую улыбку, не решаясь, однако, сделать еще один шаг им навстречу.
— Не волнуйтесь, — негромко сказала я. — Мне просто хотелось снова повидаться с вами. Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь.
Дети молча глядели на меня, раскрыв рты, и в их глазах я заметила тревогу. Щенок обнюхал меня и, встав на задние лапы, положил передние на подол юбки. Дети явно пришли в ужас, и мне больно было смотреть на их испуганные лица.
— Кейт, Наша Джейн! — ласково успокаивала их я. — Ну посмотрите же на меня получше, разве вы не узнаете меня?
Я улыбнулась, надеясь услышать радостные возгласы, которые столько раз чудились в моих мечтах: «Хев-ли, ты пришла, ты нашла нас!»
Но дети молчали. Кейт нерешительно поднялся на ноги, поглядывая с опаской на Нашу Джейн, поправил свой галстук-бабочку и, упрямо сжав розовые губки, вновь сердито посмотрел на меня, проведя ладонью по лицу, как делал всегда в минуту смущения или волнения.
Наша Джейн тоже вскочила на ноги, рассыпав по всему полу шарики, и, обняв брата, пронзительно закричала:
— Уходи отсюда! Ты нам не нужна!
Я не верила собственным глазам. Почему они так перепугались? Неужели они меня с кем-то спутали? Может быть, им строго-настрого запретили разговаривать с незнакомыми людьми?
Я принялась сбивчиво объяснять им, кто я, называться по имени, но от волнения голос мой звучал хрипло и грубо и казался самой мне чужим.
Лицо Нашей Джейн побледнело как мел, девочка была близка к истерике, казалось, она сейчас закатит глаза и упадет на пол в судорожном припадке, как это с ней случалось раньше. Глядя на нее, Кейт тоже побледнел и, обернувшись ко мне, сердито сверкнул потемневшими от гнева глазами. Узнал ли он меня? Может быть, пытался, но не мог вспомнить?
— Мамочка! — вцепившись ручонками в Кейта, пронзительно взвизгнула Наша Джейн. — Папочка!
— Тише! — прижала я палец к губам. — Не бойтесь, ведь я не чужой человек и не причиню вам вреда! Ведь вы прекрасно знаете меня, мы же все вместе жили в горах! Разве вы забыли горы Уиллис?
Услышав это название, Наша Джейн побледнела еще сильнее. Казалось, она сейчас потеряет сознание. Я совершенно растерялась, не ожидая такого враждебного приема с их стороны.
— Раньше вы жили в горах, в другой семье, и мы с вами ходили вместе в школу через лес! — сбивчиво заговорила я. — А по воскресеньям мы посещали церковь. У нас было много цыплят, уток, гусей во дворе, и еще у нас была корова. А вспомните, сколько у нас было кошек и собак! Это же я, ваша сестра, Хевли, как вы меня называли. Мне захотелось повидаться с вами и убедиться, что вы счастливы.
Наша Джейн издала еще более дикий и отчаянный вопль, а Кейт выступил на шаг вперед, заслонив сестренку собой.
— Мы тебя не знаем, — грубым ломающимся голосом заявил он.
Теперь побледнела я, словно бы мне надавали пощечин — одну, вторую, третью, четвертую, — резких и обидных, как эти слова.
— Пусть она уйдет отсюда! — громко вскрикнула Наша Джейн.
Это был самый ужасный момент в моей жизни.
Столько лет я тосковала по ним и мечтала об этой встрече, и вот теперь они гонят меня прочь!
— Хорошо, я ухожу, — отступила я к двери. — Это ужасная ошибка, прошу меня извинить. Я обозналась, мы никогда раньше не встречались!
Я повернулась и побежала что было сил к лимузину. Плюхнувшись на заднее сиденье, я разрыдалась. Кейт и Наша Джейн не проиграли в тот день, когда папаша их продал: им повезло, они победили судьбу.
15. Опора семьи
Я не могла больше оставаться в этом городе; собрав свои вещи, выписалась из отеля и поехала на лимузине в аэропорт, откуда первым же рейсом вылетела в Атланту. Соприкосновение с прошлым, от которого я пыталась убежать, повергло меня в отчаяние: мне было страшно подумать, что моя будущая жизнь с Троем ознаменуется потерей всей моей семьи. Пусть я лишилась Кейта и Нашей Джейн, но Том не отвергнет меня, он наверняка обрадуется нашей встрече, он всегда был и останется моим заботливым и верным братом.
В трубке прозвучало три, четыре, пять гудков, пока мне наконец не ответил знакомый низкий голос: на мгновение мне почудилось, что отец на другом конце провода видит меня, оцепеневшую в телефонной будке.
— Могу я поговорить с Томом Кастилом? — хрипло выдавила я настолько чужим голосом, что ненавистный мне человек наверняка не узнал свою первую дочь, заботой о которой он особо не обременял себя на протяжении всей жизни. Мне ясно представилось его индейское лицо, пока он медлил с ответом. Больше всего я боялась, что он сейчас скажет: «Это ты, Хевен?»
— А кто его спрашивает? — спросил вместо этого папаша.
Тон его голоса стал мягче за эти годы.
— Его подружка, — коротко ответила я.
— Подождите, пожалуйста, одну минутку, — сказал он, словно бы произносил эту фразу по сотне раз в день. Откуда взялась такая вежливость? Папаша явно изменился к лучшему. Я слышала, как он положил трубку, слышала звук его удаляющихся шагов и раздавшийся из соседней комнаты знакомый хриплый бас с характерными деревенскими интонациями: «Том, тебе звонит какая-то очередная подружка, не пожелавшая даже представиться. Даю тебе на болтовню пять минут, времени у нас с тобой в обрез».
Раздался топот ног Тома к телефону, и, задыхаясь, он выпалил:
— Привет!
Голос его стал так похож на отцовский, что я даже вздрогнула от неожиданности, потеряв на мгновение дар речи.
— Кто бы то ни был, говори скорее, у меня нет ни минуты лишнего времени, — нетерпеливо проговорил в трубку Том.
— Это я, Хевен… Пожалуйста, только не произноси вслух мое имя, я не хочу, чтобы узнал отец.
Том явно не ожидал моего звонка.
— Вот здорово! — наконец воскликнул он. — Молодец, что позвонила, сестричка! Рад слышать твой голос. Отец вышел во двор к Стейси и ребенку, поэтому я могу спокойно говорить в полный голос.
Я не знала, что ему и сказать.
— Хевенли, — пришел мне на помощь брат, — ты не представляешь, какой он красавчик! У него черные волосы и большие карие глаза. О таком сыне мама и мечтала… — он внезапно умолк, и я подумала,
