Быстро повернувшись, я молча пошла в направлении дома. Тони кинулся за мной, умоляя на ходу дать ему обещание непременно снова вернуться.
— Умоляю тебя, Хевен! — восклицал он. — Ты моя дочь, моя единственная наследница! Трой мертв. Мне нужно обрести смысл жизни! Это огромное состояние, накопленное поколениями наших предков, не должно остаться без наследника. Не уходи! Не покидай меня! Ради памяти Троя! Все, что было дорого ему, все его вещи, его коттедж, теперь принадлежит тебе! Он любил тебя… пожалуйста, только не оставляй меня здесь одного с Джиллиан. Останься! Все это будет твоим! И это будет принадлежать твоим детям!
— Но ведь ты можешь нанять людей, чтобы они заботились о Джиллиан, и уехать отсюда, — садясь в свой новый автомобиль, безжалостно заявила я. — Наслаждайся жизнью! Оставь ее умирать здесь одну. Мне не нужны ни вы, ни все деньга Таттертонов! А ты оставайся с тем, что заслужил, — то есть ни с чем!
Ветер разметал мои волосы. Тони молча проводил меня отрешенным взглядом, поникнув от горя. Но мне было уже все равно. Трой погиб, я получила диплом, и жизнь продолжалась, но уже без Тони (хотя он и нуждался теперь во мне), и без Джиллиан, которой я никогда не была нужна.
23. Реванш
Итак, я возвращалась в родные края, в Уиннерроу, чтобы, предав забвению прошлое, осуществить свою чистую детскую мечту: продолжить благородное дело мисс Марианны Дил, став учительницей, которая бы открыла детям мир книг и знаний и дала им шанс вырваться из невежества и убогости горного захолустья и найти свое место в жизни. Меня совершенно не огорчало, что я рискую лишиться наследства Таттертонов, потому что в моей душе не было больше страха, свойственного нищим Кастилам, ютящимся на задворках общества. Теперь я была одной из Таттертонов и ван Воринов, готовая противостоять мужчине, в чьей любви я отчаянно нуждалась в детстве и который столь жестоко и безжалостно меня отверг. Теперь он был мне не нужен, и, хотя я и намеревалась навсегда сохранить от остальных моих родственников в тайне свое истинное происхождение, для него одного я собиралась сделать исключение. Я хотела, чтобы он узнал, кто я на самом деле.
До Уиннерроу я добиралась трое суток. По пути сделала остановку в Нью-Йорке, где зашла в один из лучших парикмахерских салонов и сделала то, о чем мечтала многие годы: перекрасила волосы в тот же цвет, какой был у моей мамы, — светло-серебристый. Мне надоело быть «темным ангелом» и носить темные волосы, выдающие, как мне раньше казалось, мое индейское происхождение. Отныне я хотела быть настоящим — светлым и ослепительно прекрасным — ангелом, богатой бостонской девушкой, на которую никто не осмелится взглянуть свысока. Из салона я вышла преображенной — блондинкой с блестящими серебристыми волосами, на удивление похожей на свою мать, но не имеющей никакого сходства с ее мужем, которого всю жизнь считала своим родным отцом. Теперь я не сомневалась, что, взглянув на меня, Люк поймет наконец, как велико внешнее сходство между мной и его любимым ангелочком по имени Ли, и полюбит меня хотя бы за это.
При моем появлении в нашем новом домике в горах дедушка от испуга едва не отдал Богу душу, что наверняка случилось бы с ним, появись перед ним женщина, похожая на его Энни.
— Дедушка! — обнимая его, воскликнула я. — Ты меня не узнал? Это же я, Хевен! Как тебе моя новая прическа?
— Ах, Хевен, детка! Я подумал, что это привидение! — вздохнул он с облегчением. — Как я рад тебя снова видеть в нашем доме! Все Кастилы решили разом вернуться в Уиннерроу: на следующей неделе в город приезжает цирк Люка! Вот здорово-то!
Итак, я была не единственной из семейства Кастилов, кто надумал продемонстрировать всем, чего он добился в жизни. Что ж, это лишь облегчало выполнение моего плана, теперь я точно знала, что делать дальше.
Обитателей городка занимали исключительно предстоящие гастроли: повсюду — на улице, в аптеке, в парикмахерской и в магазине — только и разговаривали о том, может ли богобоязненный человек пойти на представление, в котором большинство артистов едва прикрывают блестящими лоскутами свой срам, или нет. Этот вопрос взволновал всех настолько, что никто даже не обратил внимания на меня и мой белый «ягуар», когда я проезжала по городу.
Первым делом я занялась уборкой в доме, стараясь придать ему уютный и привлекательный вид, а также стиркой, отбеливанием и утюжкой старого маминого платья, — последняя процедура для меня была самой сложной, поскольку мне никогда в жизни не доводилось работать утюгом. За установкой приспособления, именуемого «гладильная доска», и застал меня Логан, заскочивший проведать дедушку и передать ему лекарства.
— Вот это да! — изумленно воскликнул он, увидев меня. — Я тебя едва узнал!
— Что, не нравлюсь? — с беззаботным видом спросила я, решив держаться независимо и гордо.
— Ты замечательно выглядишь, но с твоими естественными — темными — волосами тебе было лучше.
— Иного я от тебя и не ожидала, — фыркнула я. — Тебе по душе все, что от Бога. А по-моему, природу можно слегка и подправить.
— Мы что, опять начнем ссориться из-за пустяков? Не обижайся, пожалуйста, Хевен, но мне абсолютно безразлично, какую ты себе сделаешь прическу.
— Я в этом и не сомневалась.
— А где дедушка? — присаживаясь за кухонный стол, спросил Логан.
— Болтает с соседом о папаше и его цирке. Можно подумать, что к нам приезжает президент Соединенных Штатов!
Логану явно не хотелось уходить.
— Ты славно прибралась здесь, — оглядываясь вокруг, заметил он. — Стало заметно уютнее.
— Хорошо, что хоть это одобрил.
— Надолго думаешь здесь задержаться?
— Пока не знаю. Я подала заявление и анкету в городской отдел образования, теперь жду ответа. — Я принялась гладить платье.
— Так ты не вышла за Троя Таттертона? Почему?
— По-моему, это тебя не должно касаться, Логан! Ты так не думаешь?
— Нет, не думаю! По-моему, я достаточно давно тебя знаю, чтобы иметь право задавать подобные вопросы. Ведь я любил тебя, ухаживал за тобой, когда ты заболела. Разве это ничего не значит?
Несколько минут я боролась с охватившим меня волнением, пока наконец не произнесла тоненьким голоском, глотая слезы:
— Трой погиб в результате несчастного случая. Он был замечательным человеком с нелегкой судьбой. Ему пришлось многое пережить, несмотря на все его богатство.
— Чего же ему не хватало? — с усмешкой в голосе поинтересовался Логан, чем окончательно вывел меня из себя.
— Я раньше тоже думала, как и ты, что за деньги все можно купить! — вскричала я, оборачиваясь к нему с утюгом в руке. — Но это далеко не так! Послушай, Логан, шел бы ты по своим делам! Я очень занята сейчас, мне нужно переделать еще тысячу дел! Приезжает Том, и я хочу к его приезду все успеть привести в полный порядок.
Я повернулась к нему спиной, но он еще долго не уходил, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь даже прикоснуться ко мне, хотя вполне мог бы поцеловать меня в шею. Однако он этого не сделал, а только спросил:
— Хевен, могу я надеяться, что ты все-таки выкроишь из своего плотного графика немного времени и для меня?
— А стоит ли? — хмыкнула я. — Говорят, ты собираешься жениться на Мейзи Сеттертон!
