нет — только огромное пустое пространство, да ветер нашептывает что–то, словно предостерегая. Прошло несколько мгновений, пока я осознала, что рядом стоит Логан.
— С тобой все в порядке? — спросил он.
— Что?
— У тебя странный вид.
— Ах, это ты, — рассмеялась я, стараясь скрыть свою тревогу, все еще чувствуя на спине руки Тони. — На меня нашло какое–то затмение, я просто ошеломлена. — В этот момент подошли Джейн и Кейт и поцеловали меня.
— Ты была ослепительно красива! — воскликнула Джейн.
— Правда, ты замечательно выглядела, сестренка, — согласился Кейт.
— Вы с Тони прекрасно смотритесь, — сказал Логан, обнимая меня. — Для своего возраста он прекрасный танцор.
— Да, уж это точно, — произнесла я довольно холодно, в надежде, что по моему тону Логан почувствует неладное. Но он видел лишь то, что хотел видеть: свою жену, начало новой жизни, блестящие перспективы…
— Совсем забыл, нас просили подойти к эстраде у пруда, — сказал Логан. — Там будет что–то вроде презентации.
— Какой презентации?
— Мне известно столько же, сколько и тебе, — ответил он, улыбаясь и пожимая плечами, но его улыбка была слишком самодовольной, чтобы я ему поверила.
На эстраду поднялся Тони и подошел к микрофону. Взгляд его скользил по собравшимся, пока не остановился на нас. Мы в это время пробирались к эстраде.
— Леди и джентльмены, — начал он, — специальный тост за наших молодых. — Он поднял бокал. — За светлое и прекрасное будущее.
Внезапно Тони умолк. Гости стали оборачиваться, стараясь проследить за его взглядом. На площадку для танцев выходила Джиллиан. Волна удивления прокатилась по собравшимся у эстрады гостям. За Джилл семенила Марта Гудман.
На моей бабушке было ее подвенечное платье. Она всегда отличалась стройной изящной фигурой, на которой никак не сказалась ее болезнь. Платье сидело прекрасно, как и в день ее свадьбы с Тони. Жесткие пряди золотистых волос, вытравленных до цвета соломы, обрамляли лицо Джиллиан и спускались на спину, завиваясь кольцами. Темно–розовые пятна румян покрывали скулы, и, как тогда в комнате, на губах ее была намазана губная помада, на этот раз цвета засохшей крови.
Джиллиан остановилась у основания эстрады, повернулась, окидывая взглядом гостей.
— Благодарю вас, что вы все здесь собрались. Спасибо. Это самый счастливый день в моей жизни, я выхожу замуж за мистера Энтони Таттертона. Я счастлива, что вы рядом со мной в этот радостный для меня день. Желаю вам хорошо провести время.
Несколько мгновений все стояли не шевелясь, не в силах вымолвить ни слова. Марта что–то шепнула на ухо Джиллиан.
— Это моя свадьба, мой особенный день, — возмутилась она, бросив на Марту свирепый взгляд. Она откинула назад свои жесткие, похожие на солому волосы. — Эти люди пришли, чтобы увидеть меня, стать свидетелями моей свадьбы и вечной любви к Тони Таттертону. Я знаю, что он останется верен своей любви ко мне. — Внезапно силы покинули ее, и ей пришлось даже опереться на руку Марты.
— Мисс Джиллиан, прошу вас, — ласково проговорила Марта, пытаясь ее увести.
Все молчали, словно громом пораженные. Тони взял себя в руки и снова вернулся к микрофону, как будто ничего особенного не произошло.
— Леди и джентльмены! — продолжил он. — Поднимем бокалы за мистера и миссис Логан Стоунуолл.
— Ваше здоровье, — подхватил хор гостей–мужчин, старавшихся скрыть свое замешательство, и более четырехсот человек выпили за наше здоровье и счастье.
— Хевен и Логан, я желаю вам счастья и долгих лет жизни и в качестве дополнения к этому пожеланию я дарю вам вот это.
Тони поднял руку и подал сигнал. Все мы устремили свои взгляды туда, куда он указывал, и перед нами предстал обвязанный лентами роскошный серебристый «роллс–ройс». Раздался всеобщий вздох восхищения. Автомобиль подъехал к нам. Я взглянула на Тони: лицо его выражало решимость.
Мне подумалось, что в своем стремлении завоевать мою любовь он не знал преград. Его любовь ко мне была безжалостной и безграничной. И снова, как и во время танца, я почувствовала приступ страха. На мгновение мой красавец–отец показался мне воплощением дьявола. И перед этой мощью, богатством и несокрушимой любовью я почувствовала себя беспомощной.
Я обернулась к Логану, чтобы увидеть его отношение к происходящему. Лицо Логана сияло от счастья, щеки раскраснелись, глаза сверкали, у него даже рот приоткрылся от восторга. Он сжал мне руку, потом резко отпустил и вышел вперед, чтобы полюбоваться сверкающим на солнце необыкновенным подарком Тони. И столько счастья было на его лице, что я чуть не расплакалась.
— Ах, Хевен, не знаю, можно ли быть еще счастливее, чем я сейчас!
— Надеюсь, Логан, — ответила я, — надеюсь. — Его лицо просто сияло от радости. Мне подумалось, как мало ему нужно, чтобы стать счастливым, и как легко угодить Логану. Его счастье никогда не омрачали подозрения, как это всегда происходило со мной. Мне необходим был именно такой человек, чтобы я чувствовала себя спокойной в его объятиях. — Ах, Логан, я люблю тебя. Люби меня всегда так, как любишь сейчас, — горячо попросила я и бросилась в его объятия.
— Обещаю, что так и будет, — ответил Логан.
Мы стали целоваться, позабыв обо всем на свете. Потом снова раздались приветствия, праздник продолжался. Логан и его новые знакомые принялись рассматривать «роллс–ройс», а я повернулась к Тони, чтобы поблагодарить его. В это время вновь заиграла музыка. Тони пошел ко мне навстречу, но тут к нему бросилась Джиллиан…
— Ах, Тони, — крикнула она, — ты правда меня любишь? Какая замечательная перемена!
Гости стали останавливаться и прислушиваться.
— Да, Джиллиан, — Тони обнял ее и повел к столику. Она откинулась назад и, глядя через плечо, обратилась к собравшимся вокруг гостям:
— Прошу вас всех продолжать веселиться.
Я видела, как Тони усадил Джиллиан, а Марта принесла ей что–то из закусок. Затем Тони направился ко мне. Я не могла не пожалеть Джиллиан: все смотрели на нее и перешептывались.
— Почему ты это допустил? — потребовала я ответа у Тони, когда мы отошли в сторону и нас не мог никто услышать. — Разве ты не считаешь положение неловким?
— Неловким? — Тони посмотрел в сторону Джиллиан, словно и он мысленно был в прошлом, не сознавая, что происходит вокруг. — Да, положение действительно неловкое, но мне оно представляется скорее трагичным, чем неловким.
— Тогда зачем позволять ей появляться в таком виде? И перед всеми этими людьми, большинство из которых, скорее всего, смеются над ней.
— Она видит все по–другому, — сказал Тони, на лице его сохранялось некое подобие улыбки. Я не могла этого понять. — В своем безумии, — продолжал Тони, — она считает, что все собрались и веселятся на ее свадьбе.
— Но…
— Что «но»? — спросил Тони, губы его сжались в упрямую линию. — О ком же ты беспокоишься? Кто чувствует себя неловко, ты или она? Что же, прикажешь запереть ее в комнатах, как бешеное животное? Или предпочитаешь, чтобы я позволил ей чахнуть в четырех стенах? А может быть, оставить ее один на один со своим прошлым, пока она не разобьется, упав на дно высохшего колодца своих воспоминаний? Разве ты не понимаешь, что мне невыносима сама мысль поместить ее в какое–нибудь лечебное заведение.
— Когда–то она была очень красива, и я очень ею дорожил, — продолжал Тони, поворачиваясь в сторону Джиллиан. — Дорожил, как тонкой фарфоровой вазой ручной работы. Ее ужасала мысль о старости,
