из чувства ответственности.
— Возражаю, Ваша честь, — перебил Кэмден. — Мистер Стоунуолл уже объяснил, почему они с миссис Стоунуолл посылают деньги миссис Уилкокс.
— Мне представилось, что вина была установлена не полностью, Ваша честь, — сказал Вэндл.
— Суду ясна суть вопроса, мистер Бэртон, — заметил судья. — Продолжим допрос свидетеля. Возражение принимается.
— У меня больше нет вопросов, Ваша честь, — откликнулся Бэртон, широко улыбаясь.
Логан огляделся с видом человека, неожиданно получившего удар по голове. Наши глаза встретились, я улыбнулась ему и кивнула. Он встал и снова занял место рядом со мной. Я потянулась к нему, и он поцеловал меня в щеку. Я не смотрела в сторону Фанни, но чувствовала, что у нее внутри все кипело.
— Ваша честь, мы хотим пригласить для дачи показаний Рендла Уилкокса, — быстро проговорил Кэмден.
При этих словах Рендл резко поднял голову, посмотрел на меня и медленно поднялся со своего места. Фанни что–то сказала ему, но он, казалось, не слышал ее. Его чувства были в смятении, и слова присяги прозвучали еле слышно.
— Мистер Уилкокс, — обратился к Рендлу Лейквуд, после того как он был приведен к присяге. — Когда вы узнали о беременности вашей жены?
— Несколько месяцев назад, — тихо ответил Рендл. Судья попросил его говорить громче и повторить свой ответ.
— И тогда вы сделали ей предложение?
Рендл не ответил. Он взглянул на Фанни и опустил голову.
— Прошу вас ответить, мистер Уилкокс.
— Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, — повторил судья.
— Да.
— Но не раньше, чем вы узнали о ее беременности? — подчеркнул Кэмден. Рендл в ответ кивнул. — Вы хотели жениться на ней, считая, что ребенок ваш? — Рендл резко поднял голову.
— Мистер Уилкокс, вы считали, что должны поступить порядочно в отношении миссис Уилкокс? — не отступал Кэмден.
— Я…
— Вас обманули, верно? — продолжал мистер Лейквуд. — В противном случае, вы бы на ней не женились, не так ли?
— Женился. У Фанни была очень тяжелая жизнь. — Рендл посмотрел в ее сторону. По его глазам я поняла, что он говорил искренно. Ему по–настоящему было жаль ее. — Большинство ее поступков можно оправдать.
— Но она вам сказала, что вы отец ребенка?
— Да.
— А теперь она утверждает, что отец ребенка мистер Стоунуолл. В каком же случае миссис Уилкокс говорила правду?
Рендл не ответил.
— Я знаю, что вы не можете ответить на этот вопрос. А почему вы не женились до того, как узнали о беременности вашей теперешней жены?
— Я не был к этому готов.
— А два дня назад стали готовы?
— Да.
— Но что же изменилось, мистер Уилкокс?
— Я оставил колледж и нашел работу в Уиннерроу.
— Вы работаете поваром в буфете?
— Да.
— Вероятно, ваши родители огорчились по этому поводу?
— Примите возражение, Ваша честь. Мистер Уилкокс не привлекается к суду, и его семейные отношения не…
— Но, Ваша честь, я стараюсь показать суду моральный климат в семействе Уилкокс, где, возможно, предстоит жить Дрейку Кастилу.
— Возражение отклоняется.
— И ради женитьбы вы оставили колледж и отказались от многообещающей карьеры?
На глазах Рендла показались слезы. Он посмотрел в сторону родителей.
— Да, — ответил он.
— Мистер Уилкокс, возможно ли, что Фанни Кастил солгала вам о своей беременности, чтобы женить вас на себе и в результате предстать в суде уже замужней женщиной? — Рендл не отвечал, глядя прямо перед собой. — Прошу вас ответить на мой вопрос, мистер Уилкокс. — Рендл покачал головой. — Мы слушаем вас, мистер Уилкокс.
— Возможно. — Публика откликнулась на ответ Рендла глухим шумом. Судья застучал молотком.
— Вопросов больше нет, Ваша честь, — сказал Кэмден и направился к нам, широко улыбаясь.
— А у вас есть вопросы, мистер Бэртон?
— Нет, Ваша честь.
Рендл поднялся и сначала направился к Фанни, затем передумал и вышел из зала.
— На сегодня мы закончим слушания, — сказал судья Маккензи. — Продолжим завтра в девять тридцать. — И он стукнул молотком, подчеркивая сказанное, и вслед за этим поднялся со своего места. В следующую минуту все в зале разом заговорили. Городские сплетники получили сразу столько новостей, что у них теперь было о чем посудачить в своих домах и поболтать по телефону. Они и мечтать не могли о таком везении.
— Завтра в это время Дрейк вернется к вам, — заверил Кэмден Лейквуд. Я оглядела зал и увидела Фанни и Вэндла Бэртона, уходящих через боковую дверь. Я заметила, что многие из присутствовавших в зале улыбались нам. Даже Лоретта Стоунуолл приободрилась, окруженная сочувствующими друзьями.
— Я позвоню вам сегодня, и мы договоримся о встрече, чтобы обсудить ваши показания на завтрашнем заседании, — сказал адвокат. — Думаю, на этом все и закончится, — добавил он.
— Вы прекрасно провели дело, — сказал ему Логан, и они пожали друг другу руки.
Мы вышли из здания суда. За время, пока продолжалось заседание, снегопад прекратился. Сквозь поредевшие облака проглядывало солнце, отчего снег вокруг ослепительно сверкал. Мы пошли к машине, Логан обнял меня.
— Кажется, худшее осталось позади?
— Надеюсь, — откликнулась я. — Это все было ради Дрейка.
— А ты была права, что пригласила мистера Лейквуда. Сразу видно, что он опытный и толковый адвокат. — Мы сели в машину, и когда уже отъезжали, я оглянулась и увидела Фанни, разговаривающую с Рендлом. Она яростно жестикулировала и что–то говорила: из ее рта вырывались клубочки пара, что напоминало мне нашу печку в старом домике в Уиллисе, нашу «Старую дымилу».
Бабушка часто говорила, что раз зло начало действовать, его трудно лишить силы. Оно похоже на валун, катящийся с горы: с каждым оборотом скорость и сила растут. Если не остановить его в самом начале, то потом уже ничего нельзя сделать, останется лишь ждать, когда сила его иссякнет. Лишилось ли своей силы зло, разметавшее по свету детей семьи Кастил? Мне приходилось лишь надеяться, что наши действия в суде помогли ослабить эту злую силу.
В тот вечер, когда мы легли в постель, Логан обнял меня и поцеловал.
— Я так беспокоился о тебе сегодня, — он погладил меня по волосам и снова поцеловал. — После всего, что мы пережили, наша любовь еще больше окрепнет, вот увидишь. Волнуешься перед завтрашним днем?
— Не хочу тебя обманывать, волнуюсь.
— Я буду рядом с тобой все время, как и ты была рядом со мной. Если станет трудно, смотри на меня.
— Ах, Логан, ты любишь меня совсем так же, как и в дни нашей юности в Уиннерроу, правда? —
