И в жизни, и здесь, в параллельных мирах, Глеб всегда имел положение выше, чем Таня. «Сплошной беспредел! Везде он пользуется мной как хочет, стоит выше меня! Что я ему, игрушка?» – заводилась с полоборота Таня. На Глебе была туника, такая же, как у Гроттер, только из дорогого материала. Его одеяние сверкало на солнце, потому что было покрыто драгоценными камнями и вышито золотом. «Небось опять какой-нибудь царь или правитель. У-у-у… А мне подфартило… рабыня…» Юноша кого-то искал глазами. Взгляды Тани и Глеба встретились. В его глазах мелькнула улыбка, но он не подал виду, что знаком с ней. Он развернулся и поспешил ретироваться.
После ухода Глеба за Таниной спиной начали шептаться. Девушка навострила уши и уже через пять минут знала все об этом человеке. Две сплетницы поведали Тане, что Глеб – правая рука Гая Юлия Цезаря. Он устраивал гладиаторские бои. Считалось, что тем, кого он купит, – крупно не повезло.
Через полчаса рабов по пять человек стали выводить на специальный помост для торгов. Возле них толпились покупатели. В первом ряду Таня опять заметила самоуверенную физиономию Глеба. Гроттер была среди первой пятерки.
– Лот намба ван. Дэвушка… маладая… рыжая… длинноногая… с грудью. Слышь, тебя как завут, дэвушка, а? – расхваливал товар торговец с восточным акцентом.
– Ммм… Тициана, – сказала Таня, на ходу придумывая себе имя.
– Завут Тициана. Начальная цина – три вишни!
Начался оживленный торг. Постепенно цена за Таню возрастала, и наконец остались только два покупателя: Глеб, хотя все почему-то называли его Глобус, и арабский шейх. Было удивительно, что вместо денег за рабов платили фруктами и овощами.
– Дэсять пэрсиков! – выкрикнул шейх.
– Четыре банана!
– Двадцать пэрсиков и два огурца в нагрузку!
– Десять бананов!
Шейх простонал, повернулся в сторону Таньки и сказал:
– Хабиби, огурцы все жинка первая съела!
– Продано! – проорал хозяин, постукивая себя молотком по лысой макушке.
Еще Глобус купил трех парней и трех девчат. В общей сложности он потратил на них три ящика вишен и один недозрелый банан.
По дороге на виллу Глобуса Таня познакомилась с Ваней. В этом временном пространстве его звали Ванониусом. Как ни странно, Тициана мгновенно его очаровала. Пару раз парень пытался культурно домогаться:
– Могу я обнять тебя…
– За коленку? – с надеждой спросила Таня.
– А что, можно? – с восторгом воскликнул Ванониус.
– Не можно, а нужно, Ваня.
– Как ты меня назвала? – удивленно спросил туничник (маечник).
– Эээ… не важно. Ну, так ты будешь обнимать?
– Да, да, конечно, – с поспешностью ответил Вано. – Но не сейчас.
– Почему?
– По кочану и по Глобусу.
Таня повернулась и увидела за своей спиной бешеного некромага.
– Ой, Глобус, ты такой круглый…
– Дурак?! – добавил Глеб. Его начинало бесить непостоянство Гроттер.
Таня мило улыбнулась и еще ближе подсела к Ваньке.
Назло ей, Глеб схватил первую попавшуюся девушку, такую же симпутную, как и Лоткова. Он обнял ее за талию и стал целовать, представляя, что целует Татьяну. Тане обожгло глаза и разъело щелочью душу. Два голоса разом забормотали у нее в голове:
– А-а-а… ревнуешь?
– Как бы не так, не на ту напали. У меня Ванька есть.
– Ты глубоко ошибаешься… ты скоро убедишься в том, что его у тебя нет.
– Не гони мне, сестра. А то получишь волшебный пендель!
– Все, ушла в себя, вернусь не скоро.
До конца путешествия Таня не проронила ни слова, это удивило как Ваньку, так и Глеба.
Таню привели в роскошные апартаменты Глеба, хотя других поселили в бараке.
Из всей мебели ей больше всего понравилась кровать, широкая и мягкая. К ней приставили служанку (к Тане, а не к кровати), которая потребовала, чтобы госпожа вымылась. Девушка не сопротивлялась, когда ее повели в ванную комнату и сняли лохмотья.
Вскоре появились слуги с горячей водой, наполнили ванну до краев и ушли.
