— Эка невидаль! — заметил Дюдуи. — Не больно-то хитро для такого парня, как Арсен. Но не будем терять время. Дьези, отправляйтесь-ка на разведку в ресторан.
Затем он прочел:
«Я полагаюсь на вас, Л.С. должен следовать в отдалении каждый день. Я пойду навстречу. До скорого свидания, моя дорогая и чудесная».
— Наконец-то, — воскликнул месье Дюдуи, потирая руки, — кажется, дела идут хорошо. Маленький толчок с нашей стороны — и побег удастся… по крайней мере настолько, чтобы позволить нам схватить сообщников.
— А если Арсен Люпен проскользнет у вас между пальцев? — усомнился начальник тюрьмы.
— Мы подключим необходимое количество людей. И если все-таки он окажется слишком проворным… ей-богу, тем хуже для него! Что касается его шайки… коль скоро шеф отказывается говорить, заговорят другие.
И действительно, Арсен Люпен был не очень разговорчив. Несколько месяцев следователь Жюль Бувье напрасно мыкался с ним. Допросы превращались в бессмысленные словопрения со следователем и адвокатом, мэтром Данвалем, одним из корифеев адвокатского сословия, который, между прочим, знал об обвиняемом ничуть не больше первого встречного.
Время от времени из вежливости Арсен Люпен небрежно бросал:
— Да, конечно, господин следователь, я с вами согласен: ограбление Лионского банка, кража на Вавилонской улице, запуск фальшивых денежных знаков, дело о страховых полисах, ограбление замков Армениль, Гуре, Эмблевен, Грозейе, Малаки — все это совершил ваш покорный слуга.
— Тогда не могли бы вы мне объяснить…
— Незачем, я признаюсь во всем сразу, во всем и даже в десять раз большем, чем вы предполагаете.
Потеряв терпение, следователь прекратил нудные допросы. Но ознакомившись с двумя найденными записками, возобновил их. И регулярно в полдень Арсена Люпена вместе с группой заключенных привозили в тюремном фургоне из Санте в полицейский участок. И увозили назад в три-четыре часа дня.
Однажды днем это возвращение происходило при особых обстоятельствах. Поскольку других заключенных Санте еще не допросили, было решено сначала отправить назад Арсена Люпена. Таким образом, он один сел в фургон.
Тюремные фургоны, в просторечии называемые «черными воронами», внутри разделены по длине центральным проходом, куда открываются дверцы десяти клетушек — пять справа и пять слева. Каждая клетушка устроена таким образом, что в ней можно только сидеть, и следовательно, пятерых заключенных усаживают одного за другим, а параллельные перегородки разделяют их. Охранник из муниципальной полиции, помещенный в конце прохода, наблюдает за всем происходящим внутри.
Арсена посадили в третью клетушку справа, и тяжелый фургон тронулся. Узник заметил, что фургон уже миновал набережную Орлож и подъезжает к Дворцу правосудия. Тогда посреди моста Сен-Мишель он правой ногой, как делал это всегда, нажал на железную плиту в полу его клетушки. Тут же что-то щелкнуло, и плита незаметно отошла. Он успел заметить, что она находится между колесами.
Люпен ждал, настороженно поглядывая в окошечко. Фургон медленно поехал по бульвару Сен-Мишель. Но на перекрестке у Сен-Жермен остановился. У кого-то из проезжавших пала лошадь. Движение приостановилось, и очень скоро образовалась пробка из фиакров и омнибусов.
Арсен Люпен высунул голову. Другой тюремный фургон остановился рядом. Люпен посильнее приподнял плиту, поставил ногу на обод большого колеса и спрыгнул на землю.
Его увидел какой-то возница, прыснул от смеха, затем решил позвать на помощь, но его голос утонул в грохоте снова тронувшихся повозок. Впрочем, Арсен Люпен был уже далеко.
Он пробежал немного, но, добравшись до тротуара по левую сторону улицы, обернулся и оглядел все вокруг, как человек, не знающий, куда идти, и проверяющий, откуда ветер дует. Затем с решительным видом сунул руки в брюки и небрежной походкой праздного гуляки пошел вверх по бульвару.
День выдался великолепный, приятный и мягкий осенний день. Кафе были полны. Арсен Люпен устроился на террасе одного из них.
Он заказал пиво и пачку сигарет. Маленькими глотками опустошив бокал, Люпен спокойно выкурил одну сигарету и закурил другую. Поднявшись наконец, он попросил официанта позвать метрдотеля.
Последний явился, и Арсен Люпен громко, так, чтобы слышали все, сказал ему:
— Очень сожалею, месье, но я забыл кошелек. Быть может, мое имя вам достаточно хорошо известно, и вы согласитесь предоставить мне кредит на несколько дней. Перед вами Арсен Люпен.
Метрдотель уставился на него, полагая, наверное, что это шутка. Но Арсен повторил:
— Люпен, узник Санте, в настоящее время — в бегах. Смею надеяться, что это имя внушает вам полное доверие.
И он удалился под дружный хохот окружающих, а метрдотель и не подумал окликать его.
Люпен наискось пересек улицу Суффло и повернул на Сен-Жак. Спокойно прогуливаясь по этой улице, он останавливался у витрин, курил. На бульваре Пор-Рояль прикинул, куда идти, справился у прохожих и зашагал прямиком в сторону Санте. Вскоре перед ним выросли высокие мрачные стены тюрьмы. Арсен пошел вперед вдоль этих стен и очутился около жандарма, несшего караул. Сняв шляпу, он спросил:
— Тюрьма Санте, это здесь?
— Да.
— Я хотел бы вернуться в свою камеру. Тюремный фургон не довез меня, я потерялся по дороге, но не хотел бы злоупотреблять…
Охранник рассердился:
— Послушайте-ка, идите своей дорогой, и поживее.
— Простите, пожалуйста, но моя дорога проходит через эту дверь. И если вы, друг мой, помешаете Арсену Люпену переступить сей порог, это может вам дорого обойтись.
— Арсен Люпен! Что вы тут плетете!
— Жаль, что я не захватил визитной карточки, — ответил Арсен, делая вид, что роется в карманах.
Ошарашенный часовой оглядел его с ног до головы. Затем, не говоря ни слова, нехотя потянул за шнурок звонка. Железная дверь приоткрылась.
Через несколько минут, размахивая руками и изображая сильный гнев, в канцелярию вбежал начальник тюрьмы. Арсен улыбнулся:
— Полноте, господни начальник, не хитрите со мной. Как! Меня предусмотрительно сажают одного в фургон, ловко организуют маленькую пробку, надеясь, что я дам тягу и побегу к своим друзьям. Но не забывайте о двадцати полицейских агентах, что следовали за нами пешком, в фиакре и на велосипеде. Они так отделали бы меня! Живьем от них я бы не вырвался. Кстати, господин начальник, может, именно на это и был расчет?
Пожав плечами, Арсен добавил:
— Я вас прошу, господин начальник, пусть обо мне никто не хлопочет. В тот день, когда я задумаю убежать, мне никто не понадобится.
На третий день газета «Эко де Франс», определенно превращавшаяся в официальный вестник, рассказывающий о подвигах Арсена Люпена, — поговаривали, что он был одним из основных ее вкладчиков, — описала в мельчайших подробностях историю неудавшегося бегства. Даже текст записок, которыми обменивались заключенный и его таинственная подруга, способы передачи этой корреспонденции, сообщничество полиции, прогулка по бульвару Сен-Мишель, случай в кафе на улице Суффло — все было рассказано. Стало известно, что опросы официантов заведения, проведенные инспектором Дьези, не дали никаких результатов. Более того, выяснилось поразительное обстоятельство, свидетельствующее о безграничном разнообразии средств, которыми располагал этот человек: тюремный фургон, в котором его перевозили, оказался чистой подделкой — банда Люпена подменила им один из шести обычных фургонов, обслуживающих тюрьмы.
Никто уже не сомневался, что побег Арсена Люпена произойдет в ближайшем будущем. К тому же и сам он недвусмысленно высказывался по этому поводу, а его ответ месье Бувье на следующий день после происшествия только подтвердил это. Когда следователь стал подтрунивать над Люпеном и его неудачей, тот посмотрел на него и холодно сказал:
