Это связано также и с Джози.
Он должен вернуть память, чтобы доказать ей, что его чувства к ней от этого не изменятся. А если окажется, что он не способен иметь серьезные отношения, которые могли бы характеризоваться такими словами, как «навсегда», «постоянное и «вечно»?
В Джоне Гарримане он не мог найти ничего, что подтверждало бы его приверженность долговременным обязательствам личного плана. И он даже не знал, почему это так.
Что, если к нему вернется память — и все, что он чувствует к Джози, исчезнет? У него екнуло сердце.
Прогнав эту мысль, он разгладил страницу газеты и сосредоточился, не теряя надежду... В памяти промелькнули какие-то образы, на мгновение заслонившие все, что его окружало.
Он прогуливается по палубе своей яхты. Время позднее, он идет по палубе, попадая то в полосу света, то в тень. В воздухе чувствуется приближение грозы. За спиной слышится низкий, напряженный голос:
«Ты знаешь, не так ли? Не мог пройти мимо. Не мог сделать вид, что не заметил, а продолжал гнуть свою линию, пока не догадался обо всем».
У него застучало в висках.
«Я никогда не хотел, чтобы дело дошло до этого».
Превозмогая головную боль, Гарри попытался вспомнить, как он повернулся и увидел человека, которому принадлежал этот голос.
Но он увидел только глаза, темные, горящие ненавистью глаза... А потом была вода и ничего, кроме воды.
Образы полностью исчезли. Он вернулся в реальность.
Что бы все это значило?
Голос был низкий, глуховатый, явно мужской. Он был в этом уверен.
«Ты не мог сделать вид, что не заметил... и догадался обо всем...»
О чем таком он догадался, что почти стоило ему жизни? Поскольку голос принадлежал мужчине, можно было исключить его секретаршу Глорию Браун, которая и без того не занимала одно из главных мест в его списке подозреваемых лиц. По крайней мере, если судить по фотографии, помещенной в одной из вчерашних газет, она была миниатюрной женщиной, едва ли способной столкнуть за борт крупного мужчину.
Можно было также исключить возможность того, что наемный убийца был одним из членов судовой команды. Нет, это был человек из более близкого его окружения. Кто-нибудь из членов его персонала. Список подозреваемых сократился до трех человек, которых он привез с собой из Нью-Йорка. Трех самых близких партнеров по бизнесу: Джонатана Дули, Маршала Кобба и Саймона Миллера.
Голова у него по-прежнему болела, а нервы были напряжены.
Джози вошла в квартиру, отперев дверь своим ключом. Она сразу же увидела Гарри, сидевшего на кушетке, обхватив голову руками. При виде его позы у нее сжалось сердце.
Она почувствовала себя виноватой за собственную грубость на кухне.
— Гарри?
Он даже не взглянул на нее. Она пересекла комнату и робко прикоснулась к его плечу.
— Гарри? — повторила она громче.
Он взглянул на нее, и она заметила, как напряжен его взгляд. Она присела на кушетку рядом с ним.
— Что вы здесь делаете? — спросил он. — Ведь закрывать бар еще рано.
— Сегодня в баре довольно малолюдно, — сказала она. — Бекки и Фредди закроются без меня. — Она крайне редко рано уходила из бара, но сегодня ее одолевали мысли о Гарри.
Она была рада, что возвратилась домой. Усталость, которую она заметила в его лице, подсказала ей, что что-то произошло.
— С вами все в порядке? — встревожилась она. — Что случилось?
— Я кое-что вспомнил, — сказал он. — Немного. Недостаточно. Я снова увидел тот вечер перед тем, как это произошло. Я увидел его глаза. Но мне так и не удалось разглядеть его лицо. — На его напряженном лице появилось выражение отчаяния. — Мне не по себе, оттого что я ничего о себе не помню. Мне не нравится, что я причиняю вам боль, потому что не могу вспомнить собственную жизнь. Нам с вами рискованно сближаться. Как бы мне этого ни хотелось, я не могу сказать вам, что это не так.
— Я знаю, — хрипло шепнула она.
Риск заключался не только в его потере памяти, но она не хотела углубляться в эту тему. И без того она уже слишком раскрылась перед ним.
Джози знала, что боится сближаться с ним, потому что не верит ни одному мужчине. Ее слишком часто обманывали. Тем не менее она верила в вечную любовь — живым подтверждением тому, что это случается, были Скип и ее мать.
Но так бывает не у всех. Это она тоже знала. Никто не мог дать гарантии. А ее достаточно часто обижали, чтобы в качестве средства самозащиты у нее не. появился некоторый пессимизм.
Он взял ее за руку, и внутри у нее все напряглось, хотя прикосновение было совершенно невинным.
— Вы мне нравитесь, Джози. Сомневаюсь, что это могло бы когда-нибудь измениться. Мне очень многое в вас нравится.
— Например? — спросила она и сразу же смутилась.
Но не взяла свои слова назад. Ей было интересно узнать.
— Мне нравится ваш голос, — сказал он. — Он хрипловатый и чувственный. И мне нравится, что вы краснеете, как сейчас, а также то, что вы очень красивая, хотя, кажется, сами не знаете этого. А если даже знаете, то это не ударило вам в голову. Мне нравится ваша улыбка и то, как блестят ваши глаза. Мне нравится, что вы внимательно относитесь к людям. Что вы любите Скипа и Ларк, хотя ваша матушка способна свести вас с ума. И то, что вы помогли абсолютно незнакомому человеку, потому лишь, что он нуждался в помощи. Вы действительно хороший человек, Джози.
— Гарри, — тихо произнесла она.
Ее очень тронуло, что он так хорошо относится к ней, что видит только ее привлекательные стороны, тем более что он имеет полное право думать не о ней, а только о себе.
— Я еще не закончил, — сказал он. — Мне нравится, что, когда вы рядом, я как будто получаю заряд жизненной энергии. Вы что-то делаете со мной, Джози. Я не могу это объяснить, потому что сам до конца не понимаю. Я знаю лишь, что это что-то мощное и важное.
Она заметила беспомощность в его глазах и уже не смогла отвести взгляд, даже если бы захотела.
А она не хотела.
Она впервые почувствовала, что он позволил ей увидеть его неуверенность, смятение и потребность в помощи. Связь, которую она ощущала между ними с самого начала, никогда еще не была сильнее и острее, чем сейчас. Она не хотела, чтобы было так, но было слишком поздно.
Она не замечала, что по ее щекам текут слезы, пока Гарри не протянул руку и не смахнул их.
— Эй, то, что я сказал, должно было заставить вас почувствовать себя лучше, а не хуже, — тихо сказал он, пожимая ее руку.
Джози шмыгнула носом.
— Это и заставляет меня почувствовать себя лучше, — призналась она. — Вы мне тоже нравитесь, Гарри. Очень. Я вернулась сегодня пораньше, потому что ужасно переживаю из-за того, что плохо разговаривала с вами в кухне. Я была грубой и неблагодарной. Извините. Дело в том, что я... боюсь. У нас обоих есть веские причины для того, чтобы проявлять осторожность. Но помнить об этом становится все труднее.
Он кивнул:
— Я знаю. — Он пристально вглядывался в ее лицо, проводя кончиками пальцев по щекам и линии челюсти. Она слышала тиканье часов в другом конце комнаты, а также голоса и музыку, доносившиеся из бара. Но они были здесь одни, и все остальное отступило на задний план.
