Каспар понял, что так он ничего не добьется, поэтому схватил купца за грудки и потащил его к краю набережной. Телохранители Герхарда шагнули вперед, но приблизившиеся Рыцари Пантеры пресекли любые попытки предпринять какие-либо действия.
– В чем дело, посол? – вспыхнул Герхард. – Это возмутительно!
– Тут я, пожалуй, соглашусь с тобой, Матиас, – сказал Каспар, наконец-то добравшийся до ступеней, ведущих вниз, к темной, ледяной воде Урской.
– Господин посол! – взмолился Герхард, догадавшийся о намерениях Каспара. – В этом поистине нет нужды.
– Ах, а вот здесь наши мнения расходятся, – фыркнул Каспар и столкнул торговца с причала.
Матиас Герхард, с громким плеском разбив речную гладь, погрузился чуть ли не на самое дно, но секунду спустя показался на поверхности. Молотя в панике руками и ногами, он глотал воду, отплевывался и с бульканьем молил о помощи. Купец отчаянно боролся с рекой, но тяжелые одежды и толстые цепи тянули его вниз – макушка Герхарда снова исчезла под водой. Рой пузырьков стремительным потоком поднялся из глубины, чтобы лопнуть на поверхности, и тут же голова торговца вновь показалась над водой.
– Пожалуйста! – провыл он, наконец-то ухватившись за каменные ступени.
Он дышал тяжело, со свистом, жадно глотая воздух горящими легкими, – пока Каспар не наступил на его пальцы пяткой своего сапога. Купец взревел от боли и вновь скользнул под воду.
– Дайте мне одно из копий его стражи, – крикнул посол стоящим на причале.
Он видел черный силуэт Курта Бремена на фоне яркого лунного света, чувствовал недовольство рыцаря, но это его уже не заботило. Завершить работу – вот все, что имело сейчас значение, и если придется прибегнуть к еще большей жестокости, что ж, он не отступит.
Если Герхард считает его солдафоном-головорезом, то надо вести себя как солдафон.
– Вот, – ледяным тоном сказал Бремен, передавая послу копье.
– Спасибо, Курт, – ответил Каспар, и в этот момент Герхард снова вынырнул из воды.
Посол видел, что купец почти сдался, исчерпав силы, и протянул ему пику – нарочно так, чтобы до нее было чуть-чуть не достать.
Герхард попытался ухватить древко, но каждый раз, когда его пальцы касались копья, Каспар отводил пику в сторону.
– Теперь ты готов поговорить без обиняков, Матиас? – поинтересовался Каспар.
– Да! – взвизгнул купец, и имперец позволил ему вцепиться в древко копья.
Подтянув тонущего поближе к лесенке, посол махнул рукой рыцарям, чтобы те вытащили из воды промокшего насквозь человека.
Герхард скрючился на камнях, его рвало грязной водой; лицо торговца посинело от холода. Он плакал, а когда Каспар опустился на колени рядом с задыхающимся жуликом, то почуял, что желудок купчишки опростался еще и от ужаса.
Он убрал с лица человека мокрые пряди волос и сказал:
– Теперь, когда твое внимание ни на что уже не отвлекается, думаю, мы можем побеседовать. Ты продавал припасы, посылаемые императором, не так ли?
Герхард зашелся в кашле, но медленно кивнул.
– Хорошо, – продолжил Каспар. – Значит, кое-что у нас уже есть. Идем дальше. Все, что у тебя осталось, и все, что прибывает из Империи, с этого момента отправляется тем, кто в этом нуждается. Ты меня понимаешь?
– Да, да, понимаю.
– А пока, хотя ты и заслужил своими деяниями, чтобы тебя швырнули в самую глубокую, самую мрачную темницу, ты мне все еще нужен, чтобы координировать распределение припасов между солдатами и жителями города. Ты будешь работать с моим помощником, Стефаном, и поверь мне, если ты снова свернешь на свой старый дрянной путь, ему станет об этом известно.
Каспар потер больное колено и поднялся по ступеням на пристань.
Дожидавшийся его Курт Бремен тихо произнес:
– Посол, могу ли я говорить искренне?
– Конечно, Курт.
– Посол, я не одобряю всех этих… грубых методов, которые вы, кажется, предпочитаете. Негоже эмиссару Империи вести себя подобным образом.
Каспар кивнул:
– Я понимаю твои чувства, Курт, правда, понимаю. Мне не доставляет удовольствия прибегать к подобным приемам, но иногда демонстрация силы необходима, чтобы добиться результатов от тех, кто ставит себя выше понятия чести, выше обязательств.
Похоже, Бремена не слишком убедили его слова:
– Мои солдаты и я – инструмент вашей воли, посол фон Велтен, однако мы должны осуществлять эту волю в соответствии с кодексом чести своего ордена. Такова наша цель здесь, но мы не сможем достойно выполнять возложенные на нас обязанности, если вы будете продолжать действовать таким образом. Вы должны позволить нам делать свою работу, не подвергая насилию наш кодекс чести.
– Конечно, Курт, но, возможно, Герхард прав, – сказал Каспар. – Вероятно, для поста посла я слишком долго был солдатом, но таков уж мой жребий, и это единственный путь, который я знаю и по которому
