История любви леди Элизабет

разговоре в присутствии единственной гостьи, которую знал еще девочкой.

– Прежде всего мы должны избавить тебя от этого гнусного Белхейвена, – сказала Алекс, возвращаясь к их предшествующему разговору. – Он вертелся вчера вокруг нас и свирепо смотрел на каждого, кто мог бы приблизиться к тебе. – Она вздрогнула. – А как он строил тебе глазки! Отвратительно. Даже хуже: он почти страшен.

Бентнер все слышал, и его старческие глаза стали задумчивыми, когда он вспомнил кое-что, описанное в одном из прочитанных им романов.

– Как решение проблемы, это чересчур, – сказал Бентнер. – Но как последний выход, может пригодиться.

Две пары глаз с интересом повернулись к нему, и он продолжал:

– Я читал об этом в «Мерзавце». Нам надо, чтобы Аарон похитил Белхейвена в нашей карете и привез его прямо в доки, где мы продадим его вербовщикам.

Покачав головой, ласково взглянув на него, Элизабет шутливо сказала:

– Я не думаю, что он покорно пойдет за Аароном.

– А я не думаю, – добавила Алекс, встречаясь смеющимся взглядом с Элизабет, – что вербовщики возьмут его. Они не настолько в нем нуждаются.

– И всегда есть черная магия, – продолжал Бентнер. – В «Смертельной попытке» был один преступник, который знал древние обряды и мог вызывать злые чары. Нам будут нужны несколько крысиных хвостов и, насколько я помню, языки…

– Нет, – решительно сказала Элизабет.

– …ящериц, – не менее решительно закончил Бентнер.

– Безусловно, нет, – возразила его хозяйка.

– И свежий жабий помет, но получить его можно… В романе не говорится, как отличить свежий от…

– Бентнер! – воскликнула со смехом Элизабет. – Ты доведешь нас до обморока, если сейчас же не перестанешь.

Когда Бентнер ушел поискать уединения, чтобы придумать дальнейшие варианты выхода из положения, Элизабет посмотрела на Алекс.

– Крысиные хвосты и ящеричьи языки, – сказала она, посмеиваясь. – Неудивительно, что Бентнер требует, чтобы у него в комнате всю ночь горела свеча.

– Он, должно быть, боится закрыть глаза, начитавшись таких книг, – согласилась Алекс, но ее мысли вернулись к прошлому вечеру. – Очевидно одно, я была права, что тебе следовало появиться в обществе. Вчера было много хуже, чем я ожидала, но остальное будет просто. Я не сомневаюсь, что ты получишь предложения в течение недели, так что мы должны решить, кто тебе нравится и кого ты желаешь поощрить. Я думаю, – осторожно продолжала она, – если ты все еще хочешь Мондевейла…

Элизабет выразительно покачала головой.

– Я никого не хочу, Алекс. В самом деле.

Вдовствующая герцогиня, приехавшая, чтобы сопровождать Алекс по магазинам, вошла вслед за испуганным лакеем, от которого отмахнулась, когда тот хотел объявить о ее приезде.

– Что ты сказала, Элизабет? – спросила она с крайне недовольным видом оттого, что ее усилия вчера могли быть потрачены напрасно.

Элизабет вздрогнула при звуке ее властного голоса. С ног до головы одетая в серебристо-серое, герцогиня олицетворяла богатство, уверенность и высокое происхождение. Элизабет по-прежнему думала, что никогда еще не встречала женщину такого устрашающего вида, но, как и Алекс, разглядела скрытую теплоту под неодобрением, звучавшим в ее строгом голосе.

– Элизабет хотела сказать, – объяснила Алекс, пока вдовствующая герцогиня удобнее устраивалась за столом и расправляла свои шелковые юбки, – что она снова пробыла в обществе всего один день. После неудачного опыта с Мондевейлом и мистером Торнтоном, она, естественно, не хочет снова ошибиться в своих чувствах.

– Ты ошибаешься, Александра, – сказала решительно герцогиня, внимательно вглядываясь в лицо Элизабет. – Я думаю, она хотела сказать, что у нее нет намерения выходить замуж ни сейчас, ни в будущем, если можно избежать этого.

Улыбка исчезла с лица Элизабет, но она не солгала.

– Именно так, – тихо сказала Элизабет, намазывая маслом оладью.

– Глупости, моя дорогая. Ты должна и выйдешь замуж.

– Бабушка совершенно права, – добавила Алекс. – Ты не можешь остаться в обществе незамужней и не испытать при этом самые разные неприятности. Поверь мне, уж я знаю.

– Совершенно верно! – сказала герцогиня, переходя к причине своего раннего приезда. – И вот поэтому я решила, что тебе следует подумать о Кенсингтоне.

– О ком? – воскликнула Элизабет и узнала новый титул Яна. – Спасибо, нет, – твердо сказала она. – Я очень довольна, что все сошло так хорошо, и благодарна ему за помощь, вот и все.

Элизабет не обратила внимания, как у нее слегка заныло сердце, когда она вспомнила, как красив был Ян вчера и как нежен с ней. Он не причинил ей ничего, кроме горя с тех пор, как они встретились. Ян был непредсказуемым и властным. Более того, видя особую близость между Алекс и Джорданом, Элизабет начала сомневаться в правильности выбора мужа, руководствуясь практической стороной. Элизабет мало что помнила о своих родителях, веселой красивой паре: они залетали в ее жизнь и улетали в вихре светских развлечений, которые удерживали их вдали от дома намного больше, чем они оставались в нем.

– Благодарна? – повторила герцогиня. – Я бы так не сказала. Кроме того, он не сделал это так хорошо, как мог бы, прежде всего. Ему вообще не следовало приглашать тебя танцевать.

– Но если б он не пригласил, это выглядело бы еще более странным, – неохотно возразила Алекс. – Однако я больше всего рада тому, что он не интересует Элизабет.

Герцогиня удивленно свела брови.

– Почему это?

– Я не могу заставить свое сердце простить его за то горе, что он принес ей. Вспомним же, что Торнтон позволял Элизабет заблуждаться и верить, что его дом – скромный домик в Шотландии, – Алекс добавила, – я не доверяю ему.

Повернувшись за поддержкой к Люсинде, Алекс спросила ее, что она думает.

Люсинда, которой Элизабет рассказала о вчерашнем поведении Яна, подняла глаза от своего рукоделия.

– Что касается мистера Торнтона, – уклончиво ответила она, – то здесь я предпочитаю оставить свое мнение при себе.

– Я не предлагаю, – сказала герцогиня, рассерженная от такого неслыханного сопротивления, – чтобы ты упала ему в объятия, если он сделает предложение. Его поведение за исключением вчерашнего вечера безусловно достойно осуждения.

Она умолкла, так как в дверях появился Бентнер. С несчастным и злым выражением лица.

– Ваш дядя здесь, мисс Элизабет.

– Нет необходимости докладывать обо мне, – заявил ему Джулиус, шагая через холл к утренней гостиной. – Это мой дом.

Элизабет встала, намереваясь уйти куда-нибудь, где могла без свидетелей услышать какую-нибудь неприятную вещь, которую он обязательно скажет ей, как раз в этот момент дядя Джулиус застыл на пороге, слегка покраснев, когда понял, что у нее в гостях дамы.

– Ты видела Торнтона? – спросил он.

– Да, а что?

– Должен сказать, я горжусь тем, как ты восприняла это, и боялся, что ты возмутишься, потому, что тебе не сказали. Это связано с огромными деньгами, и я не допущу, чтобы ты начала жеманничать, ведь тогда он захочет взять деньги обратно.

– О чем вы говорите?

– Может быть, нам лучше уйти? – предложила Александра.

– В этом нет необходимости, – сказал Джулиус, дергая шейный платок и неожиданно проявляя