экстремального секса «Уникум»!
— Вот теперь все сделано мудро. В сущности, карандашный набросок на туалетной бумаге, но элегантно. Мобильник, который пожилой следователь дал Ногтю для связи, теперь лежит среди каких-то брошюр в книжном шкафу в кабинете главного врача, и шкаф этот явно не открывается годами. И найти этот мобильник смогут только во время обыска. Так сказать — каловые камни для диктатуры пролетариата. Нежданно и негаданно. И, если телефон главного врача прослушивается, а Капитан вполне может поставить его на прослушку, то к Олигарху придет информация о том, что главный врач контактирует с владельцем агентством экстремального секса «Уникум» Аркадием. И тогда к главному врачу сразу возникнет вопрос: А ты сопротивляешься половому насилию в извращенной форме? И если да — то, каким образом? Такой вопрос просто не может не возникнуть. Аркадий известен тем, что любит свою еврейскую маму. А так же тем, что он является полномочным представителем легендарной бригады рэкетиров под руководством Хомяка, которая когда-то работала в Скове и лежала под Олигархом, а потом вышла из подчинения Олигарха, ударилась в бега и скрылась в непроходимых дебрях Подмосковья. И, кроме того, через Аркадия осуществляется подбор семейных пар, нуждающихся в услугах суррогатного материнства. Другими словами, Аркадий находит бездетную пару, которая готова заплатить достаточно крупную сумму денег для того, чтобы Ноготь организовал отправку в Москву молодой и акушерско-гинекологически здоровой, но абсолютно ненормальной женщины. Такой, которая уже много лет находиться в хроническом отделении психиатрической больницы провинциального российского города Скова. И которую не посещают родственники.
В Москве этой женщине имплантируют в матку яйцеклетку, полученную от бездетной пары. То есть извлекут яйцеклетку из бездетной супруги, оплодотворят спермой бездетного супруга и имплантируют (вставят то бишь) эту оплодотворенную яйцеклетку в матку хронической…сковской сумасшедшей. Через восемь с половиной месяцев беременную сумасшедшую вновь привезут из хронического отделения сковской психбольницы в Москву, где она и родит прелестного малютку. С точки зрения наследственности малютка будет ребенком бездетной пары. С точки зрения документов — тоже. Потому-то ребенка счастливые родители получат сразу же после его рождения, а Аркадий, Ноготь и сопровождающие их лица, за проницательность и невиданную смекалку, получат причитающуюся им сумму денег. А хроническая психбольная, эта крыса в закромах Родины, эта заноза на заднице Отечества, которая настолько неадекватна, что так и не поняла, что, собственно, произошло, будет возвращена в родные психиатрические пенаты. Максимум, это вопрос шоколадки. А потому и не будет скандала и женщины в зале суда жеманно не надают друг другу пощечин. Что так типично для женщин.
Но об этой стороне многогранной деятельности Аркадия не знает даже криминальный властелин Скова по кличке Олигарх. Как он не знает о пребывании Ногтя в сковской психиатрической больнице. Когда-то Ноготь был близок к Олигарху, но потом повздорил с ним и ушел в бега вместе с бригадой Хомяка. А потом Ноготь сошел с ума и был помещен на лечение в сковскую психиатрическую больницу. При помощи пожилого следователя, крупного сковского милицейского начальника, который не то, чтобы чурался сотрудничества с криминальными авторитетами, но воевал с организацией Олигарха. Постепенно, под влиянием лечения, состояние Ногтя улучшилось, но он вошел в образ буйного психбольного и продолжал очень натурально изображать человека, бесконечно далекого от окружающих его реалий. Тем более что в этом ему помогали ветераны сковской психиатрии санитар Коля и медсестра Гавриловна.
Санитар Коля когда-то воспитывался в детском доме, позже был подающим надежды спортсменом и его даже перевели в спортивный интернат. Потом он служил в армии в каких-то рукопашных частях, потом снова спортсменом, потом рэкетиром, потом заключенным, потом еще кем-то, пока не осел окончательно в качестве санитара острого отделения сковской психиатрической больницы. Санитар Коля иногда выпивал и даже однажды, по пьяному делу, был уличён в совокуплении с памятником Расулу Гамзатову на родине поэта. Но и по настоящее время он находиться в прекрасной спортивной форме, да и мыслил ясно. И, кроме того, он был гурман и любитель пикантных копченостей.
Гавриловна была же простая медсестра из психушки. Бесконечно давно она толи развелась с мужем, толи так и не вышла за него замуж вообще, и сейчас одна воспитывала находящуюся в подростковом возрасте дочь. А в сумасшедший дом она попала по распределению после окончания Сковского медицинского училища. Однажды она была отмечена администрацией психиатрической больницы за спасение ненормальных при пожаре. Других сколько-нибудь выдающихся событий в ее жизни пока не было. Обитатели Сковской психушки за глаза называли ее «человек-паучиха» и «черная вдова», хотя, в действительности, она не была ни вдовой, ни, тем более, паучихой. Просто она была пряма как в детстве и по утрам часто говаривала пациенткам женского отделения: «Воняешь ты, милочка, сегодня беспощадно. Стоишь рядом с тобой, и прямо жить не хочется. Ну-ка быстро в душ, скотина!»
Ногтя санитар Коля и медсестра Гавриловна называли «отрада наша и надежда». В результате участия в деятельности организованной преступной группировки под руководством Ногтя их благосостояние возросло настолько значительно, что они могли себе позволить и ночи, наполненные бездумным сексом, и дни, когда они кушали свинину барбекю с овощами. И вот теперь, после того, как пожилого следователя не стало, и его должность занял Капитан, Олигарх стал ничем неограниченным монархом старинного русского города Скова.
— Ну что, братан, совсем безтолковку повесил? — вывела Ногтя из состояния задумчивости медсестра Гавриловна. — Может позвать твою заторможенную, и она, со свойственной ей добросовестностью, тебе минет сделает? Чего ей в женском отделении долгим зимним вечером скучать без дела-то? Пусть лучше подлежит под главарем мафии, покажет себя с лучшей стороны. И для здоровья полезнее.
— Это я то главарь мафии?
— А кто же ты, кормилец? Пожилого следователя нет, теперь ты за главного.
«Теперь ты за главного». Что интересно, что теме же словами эту мысль выразил Хомяк: «Смотри, Ноготь. Пока ты лечился от осложнений шизофрении, в стране произошли большие перемены, о которых ты, видимо, не слышал. Например, в космос запустили человека. А самый главный в стране сейчас не Хрущев, а некто Путин… Но главное не это. Главное — братаны в Подмосковье осели окончательно, обратно в Сков нам дороги нет, сам понимаешь. А активности никакой мы без твоей команды предпринимать не будем. Наактивничались, пока ты болел, двое на зону пошли, один в живот пулю поймал. Так что ждем твоих указаний. А за свою жену и ребенка не беспокойся. Заметим в ее адрес сверхценные идеи и косые взгляды — виновника залижем насмерть. Теперь ты у нас за главного».
— Ладно, Гавриловна, приведи ее. Только сначала в душе помой.
— Что ты мне такие вещи напоминаешь, Ноготь? Я что сама не женщина, не понимаю? Обидел даже, можно сказать. И помою ее, и косметику наложу. Как игрушка будет твоя заторможенная. И пахнуть ландышем.
— Это надолго.
— А нам спешить некуда, Коля. Давай лучше еще раз ситуацию обсудим. Значит так. Пожилой следователь перестал меня навещать и отвечать на телефонные звонки. Гавриловна записалась к нему на прием?
— Гавриловна пошла записываться к нему на прием якобы хлопотать за находящегося под следствием родственника. И ей сказали, что в настоящее время функции пожилого следователя выполняет Капитан. Ведь проговаривали это уже. И хватит тебе с понурым видом первопричинные места себе разглядывать, Ноготь. Достань ты башку из жопы и посмотри как прекрасен этот мир! Другое дело — узнать нужно, что случилось с пожилым следователем. Мобилу я тебе купил новую, так что начинай, братан, работать. Только не зарывайся, как ты это можешь. Не забывай, что это Олигархом нельзя договориться, а с государством можно договориться и по-хорошему.
«Начинай работать». Я уже звонил с новой мобилы Аркадию. Ее номера пожилой следователь не знал, так что тут опасаться нечего.
— О-о, сбылись мечты народные! Ноготь, я уже волноваться начал, куда вы пропали? Места себе не находил, честно говоря. Хомяк, кстати, тоже ходил невеселый какой-то, пока вы не позвонили. Как в горячую воду опущенный, смело можно сказать.
— Нужно пользоваться презервативами, Аркадий, тогда и сифилисофобии не будет. У меня был мелкие житейские трудности. Солнечным ранним утром, во время пробежки в тенистом парке сковского
