так злилась. Злилась на отца. Злилась на Бога. Злилась на весь мир.
Проведя большую часть двух дней под действием лекарств для операции, я теперь считала неприемлемым искать спасения во сне. Каждый раз, как только закрывала глаза, я видела лицо Брэда. Все голоса, которые я слышала, казались мне голосом Брэда. Мне на ум постоянно приходила наша последняя ссора в тот день по телефону, когда я сказала ему, что не хочу больше его видеть. Я дала ему понять, насколько это было в моих силах, что не заинтересована в продолжении наших отношений.
Конечно же он не понял, что я поступаю так ему на благо, и, казалось, был склонен возражать, пытаясь заставить меня передумать. Сожалею о том, что ему наговорила, но я не могла сказать ему правду, поэтому дала ему понять, что меня интересует кто-то еще.
Я знала, что Маргарет не одобряет мой разрыв с Брэдом, тем не менее сказала ей, что это моя жизнь и я сама принимаю решения. Это заставило ее замолчать, хотя она была в ярости оттого, что я причинила ей неудовольствие. Но я делала это почти всю жизнь.
Не думаю, что она винит меня в том, что рак вернулся. Я пытаюсь быть благодарной за то немногое сочувствие со стороны моей сестры. Когда я сообщила ей новость, она помрачнела и сказала, что очень сожалеет.
Словно материализовавшись из моих мыслей, Маргарет стояла в дверях моей палаты.
— Вижу, цветы доставили, — сказала она смущенно.
Она испуганно осмотрелась, словно ожидала, что санитары схватят ее, бросят на каталку и покатят в отделение экспериментальной хирургии.
— Цветы очень милые, — сказала я ей. — Какая забота с твоей стороны!
— Ну, — сказала она, подойдя к моей кровати, — как анализы?
Я пожала плечами, потому что сказать было нечего.
— Приблизительно точно такие же, что и прежде.
Маргарет сочувственно подняла брови:
— Все плохо?
Я сделала искреннюю попытку улыбнуться, но получилась лишь жалкая гримаса.
— Мама хотела прийти…
Я кивнула. Моя мама не знает причины, по которой меня положили в больницу, и я хочу продолжать держать ее в неведении. По зрелом размышлении, если и есть нечто позитивное в смерти моего отца, так это то, что он быстро ушел из жизни. Мама не смогла бы справиться с продолжительной болезнью.
Подозреваю, что Маргарет во многом похожа на нашу маму, и ее готовность навещать меня теперь говорит о том, насколько продвинулись наши отношения за последние несколько месяцев.
Маргарет пододвинула стул для посетителей поближе к моей кровати.
— Я рада, что ты пришла, — сказала я ей, — потому что хочу кое-что обсудить с тобой.
Она как будто меня не слышала.
— Не думаю, что сейчас для этого подходящее время…
— Пожалуйста.
Казалось, до нее дошел мой тон, если не доходили слова.
Смирившись, Маргарет тяжело вздохнула:
— Хорошо, в чем, собственно, дело?
— Я все думаю, что станет с «Путеводной нитью».
На лице Маргарет появилось болезненное выражение.
— Мне и самой приходила такая мысль. Ты знаешь, я вязать не умею, но готова пойти и…
— Я и не прошу тебя об этом.
Мне и в голову не приходило просить свою сестру брать на себя мой бизнес.
— Это возможно. Мы с мамой можем меняться.
Ее великодушие глубоко меня тронуло, и в первый раз с тех пор, как я попала в больницу, у меня на глаза навернулись слезы.
— Поверить не могу, что ты хочешь это сделать!
Маргарет удивленно уставилась на меня:
— Ты же моя сестра. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, в том числе… — Она замялась, сделала глубокий вдох и посмотрела через плечо. — Мы можем поговорить об этом позже, ладно? Еще ничего не известно наверняка, поэтому давай будем решать проблемы по мере поступления.
— Но…
— К тебе еще один посетитель.
Я подумала, что одна из моих племянниц пришла с ней, и выжидающе посмотрела на дверь. Я-то хотела уладить будущее своего магазинчика пряжи немедленно, но есть смысл подождать, пока доктор Уилсон не вынесет свой вердикт. Я не верила, что переживу рецидив рака, и не питала иллюзий по поводу третьей опухоли. Борцовский дух покинул меня, и я хотела смириться со своей участью.
Ужасная истина, которую я не могу сказать вслух ни Маргарет, ни моей маме, состояла в том, что я предпочитала смерть лечению. Я чувствовала, что не смогу пройти через все это еще раз, выдержать муки химиотерапии. Я взрослая и сама принимаю решения. Ну, я его уже приняла. Решила отказаться от лечения, и пусть рак делает свое дело. Единственным человеком, с которым я могу обсудить это, был доктор Уилсон, а я не увижу его до тех пор, пока он не проанализирует все результаты тестов.
— Дай мне минутку, — сказала Маргарет.
Она встала со стула и исчезла в холле перед моей палатой.
Я впала в шок, когда она вернулась. Посетитель, которого она привела с собой, не был ни Джулией, ни Хейли, это был Брэд. Мне захотелось закричать, чтобы он уходил, и Маргарет вместе с ним. Я этого не выдержу. Один взгляд на выражение ласковой тревоги на лице Брэда, и я отреагировала как подросток, закрыв лицо обеими руками. Потом, к моему ужасу, я, не церемонясь, залилась слезами.
Я почувствовала, что Брэд обнимает меня за плечи.
— Ты могла бы мне сказать, знаешь ли.
Я опустила руки и отказалась смотреть на него или разговаривать с ним. Моя ярость сфокусировалась на сестре, которая вмешивается не в свое дело.
— Как ты могла?! — заорала я на нее. — Как ты могла?!
— А как
Брэд прервал наше соревнование кто кого перекричит. Он заговорил сильным решительным тоном:
— Если бы ты сказала мне, в чем дело, мы могли бы договориться, Лидия.
— Уходи!
Я повернулась, чтобы посмотреть ему прямо в лицо, хотя у меня разрывалось сердце.
Он покачал головой:
— Прости, но я этого не сделаю.
— У тебя нет выбора.
— Я не позволю тебе прогнать меня.
— Разве ты не понимаешь? — закричала я и чуть было не подавилась словами. — Со мной у тебя нет будущего!
Ласково на меня глядя, он коснулся моей руки.
— Но есть же сегодня, и завтра, и послезавтра.
Я подняла подбородок к потолку. Не понимаю, зачем каждый старается все усложнять.
— Лидия, — сказала Маргарет. — Ты когда-нибудь прекратишь себя жалеть и возьмешь себя в руки?
Ничего другого я и не ожидала от своей сестры. Это не она прошла через ночной кошмар. Это не она неделями мучилась после химиотерапии и облучения. Моя сестра вела себя так, будто мой рак был мелким неудобством. Будто мне нужно просто переждать его и снова продолжать жить.
— Я не могу сказать тебе, что приготовило нам будущее, — сказал Брэд с серьезным видом, — но, что бы ни случилось, я намерен быть для тебя и с тобой.
Я слышала это и раньше. Те же слова, только год другой. Но после двух дней неприятных процедур и
