СВАТЫ

легче.

Она не хотела объяснять, что слезы были прояв­лением степени ее любви к Гевину. Если бы Дори не любила его, ей не было бы так больно, когда они перестали видеться.

— И еще, мам, мистер Паркер был не очень хо­рошим футболистом, — пожаловался ей Денни.

— Он был отличным игроком, — возразила Дори.

— Я выкинул все футбольные карточки с ним. И его автограф тоже.

Он сказал это с такой беспечностью, будто для него выбросить карточки было обычным пустяком. Но Дори все прекрасно понимала. Она нашла на дне мусорного ведра всю коллекцию: карточки, ав­тограф и программку с футбольной игры «Морских соколов», которую Денни посетил вместе с Гевином. А затем спрятала эти вещи. Позже он пожале­ет, что все выбросил. Сейчас он чувствовал боль и ощущал злость, но это пройдет. Следующей осенью он будет рад, когда она вернет ему эти сувениры и он сможет похвастаться перед новыми друзьями из школы автографом Гевина Паркера.

— Пока остывает печенье, почему бы тебе не при­нести почту?

— Конечно, мам.

Обычно Дори могла рассчитывать на хорошее по­ведение Денни в течение декабря, но в этот раз он был даже более чутким, любящим и внимательным. Она уже подумывала, что ей следует начать волно­ ваться. Он не изводил ее своими вопросами о Рож­дестве и его подарках. Денни также не стал угова­ривать ее продолжить поиски нового отца. До сегодняшнего утра он не говорил ничего. И впервые завел речь об этом несколько минут назад.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда на кухню вошел Денни. Он сложил почту на стол, снял трубку и, затаив дыхание, ответил. Через несколько минут он повернулся к Дори:

— Мам, догадайся, что случилось! Это Джон. Он хочет знать, могу ли я прийти. Он счастлив, ведь его папа возвращается домой, и они снова будут настоя­щей семьей.

— Это превосходно. Скажи Джону, что я рада за него.

Дори не была удивлена. Том с такой заботой по­дошел к выбору рождественских подарков для семьи, что Дори поняла, как сильно он любит близких. Он никогда не говорил ей, почему они с женой разо­шлись, но Дори была действительно рада услышать, что они уладили свои проблемы. Осмеливалась ли она надеяться, что Гевин осознает свою любовь к ней и вернется? Ни один мужчина не смог бы целовать и держать ее так, как это делал он... Но потом Гевин отошел в сторону, и, похоже, без сожалений. Пола получила свой рождественский подарок, и Дори раз­мышляла, получит ли она когда-нибудь свой.

— Можно я пойду? Я закончу украшать печенье позже.

— Не волнуйся из-за этого. Осталось всего не­сколько штук из последней партии, и я справлюсь сама. Иди и повеселись.

— Спасибо, мам.

Он быстро натянул куртку и послал ей поцелуй — он начал делать это совсем недавно, чтобы по-насто­ ящему не целовать ее.

— Пожалуйста, — сказала она легкомысленно. — И будь дома через час.

Последние ее слова были заглушены звуком за­хлопнувшейся двери.

Дори наблюдала за быстрыми сборами Денни. Ее сын взрослеет. Раньше она смотрела на него и ду­мала о Бреде, но сейчас увидела, что Денни стано­вится самим собой, самостоятельной личностью.

Она протянула руку и взяла стопку почты, которая, казалось, состоит из счетов и нескольких поздрави­ тельных открыток. Дори отнесла все это в гостиную, села на диван и положила ноги на журнальный сто­лик. Первый конверт имел обратный адрес, который она не смогла сразу же вспомнить. И она с любопыт­ством его открыла. Вместо открытки внутри лежало письмо, написанное от руки на листке из блокнота. Дори развернула бумагу и скользнула взглядом вниз листа, где узнала подпись Мелиссы. Ноги Дори на­чали подгибаться, она резко выпрямилась. После пер­вой строчки она прикусила губу и часто заморгала.

«Дорогая Дори, я хотела написать и поблагода­рить Вас за то, что Вы пришли на мое шоу. Появле­ние папы было настоящим сюрпризом, и я надеюсь, что Вы действительно поверили мне, что я ничего не говорила ему. Я правда ничего ему не говорила.

Папа объяснил, что я не должна беспокоить Вас, и я не буду делать этого впредь. И это невероятно сложно, потому что Вы мне нравитесь. Я знаю, Дейдра — моя настоящая мама, но я не знаю ее в таком качестве. Она симпатичная, но мне не кажется, что она счастлива быть матерью. Когда я думаю о маме, я думаю о ком-то вроде Вас — о женщине, которая делает покупки в магазине «Албертсонс». Которая позволит мне попробовать наложить макияж и по­брызгаться духами, даже если я использую слишком много. Матери — особые люди, и в первый раз в своей жизни я увидела, что это такое на самом деле. Спасибо, что Вы показали мне, как же надо любить своих детей.

Мне плохо, потому что между Вами с папой не наладились отношения. Я чувствую себя даже еще хуже, потому что папа сказал, что я не должна боль­ше Вас беспокоить. И наверное, я не должна была даже писать это письмо. Но как следует поблаго­дарить Вас — это ведь вежливо. В любом случае папа не разрешает мне говорить о Вас и о Денни. Сейчас у него нет на меня времени, но это и хорошо, по­тому что я все еще злюсь на него.

Я бы хотела думать о Вас как о маме, Дори, но не могу, потому что каждый раз начинаю плакать. Од­нажды Вы сказали мне, как сильно Вы хотели дочь. И я очень бы хотела ею быть.

Ваша почти дочь, Мелисса».

Слезы навернулись на глаза Дори, когда она акку­ратно сложила письмо и сунула его обратно в кон­ верт. Это был урок, который она никогда не рассчи­тывала выучить.

Да, она испытывала опустошающее чувство тоски по мужчине, который не способен взять на себя обя­ зательства. Но в этом она могла обвинять лишь себя: он честно предупредил ее, просил, чтобы она не влю­блялась в него. Проблема заключалась в том, что он ничего не упоминал о любви к Мелиссе, а Дори по­любила эту девочку. И сейчас вместо двоих людей, которые встречают Рождество с тяжелым сердцем, та­ких несчастливцев было четверо.

Гевин Паркер мог быстро переключить свое вни­мание на других женщин, и в следующий раз, когда она увидит его, если такое вообще случится, Дори ему так и скажет. Как много времени ему понадо­бится, чтобы понять, как сильно она его любит? Пусть Гевин и разозлится, но она ответит на письмо Мелиссы. И может быть, через несколько месяцев, когда ей будет не так больно, она навестит девочку в школе, и они проведут вместе день.

Взгляд Дори застыл на красиво украшенной рож­дественской елке и на нескольких подарках, лежащих внизу. Это должно быть самое счастливое время года. Но оно таким не было. Во всяком случае, для Денни и Дори. Только не в этом году. Игрушечный лев, ко­торого Гевин выиграл для нее, сидел рядом с теле­ визором, и Дори не могла сопротивляться желанию подойти и взять его. Она крепко обняла игрушку и зарылась лицом в его пушистую гриву.

Вскоре волны душевного беспокойства затихли, Дори вытащила бумагу и написала Мелиссе ответ. Позже, когда она почувствовала себя спокойнее и когда Денни лег спать, она перечитала свое письмо и убедилась, что там было написано все необходи­мое. Никакое другое письмо не смогло бы отразить всю ту любовь, которая была в ее сердце.

«Дорогая Мелисса, спасибо тебе за такое замеча­тельное письмо. Я почувствовала себя куда лучше после его прочтения. Я знаю, что ты не говорила отцу про показ мод, поэтому, пожалуйста, не думай, что я обвиняю тебя в случившемся.

Я хочу попросить тебя кое о чем, и сейчас ты, воз­можно, не поймешь моей просьбы. Но поверь, очень важно, чтобы ты не злилась на отца, ведь сейчас он нуждается в тебе, как никогда. Он любит тебя, Мелис­са, любит очень сильно. И ты никогда не должна в этом сомневаться. Я тоже волнуюсь о нем, но ты долж­на любить его за нас обеих. Будь терпелива с ним.

После праздников, если все будет хорошо, я при­еду, и мы вместе проведем день. А до тех пор хоро­шо учись и продолжай шить. Ты проявляешь талант в этом деле, особенно в стежках!