СВАТЫ

Ты всегда будешь занимать особое место в моем сердце, Мелисса. Хотя я и не могу стать твоей ма­терью, позволь быть тебе другом.

Люблю, Дори».

Дори была благодарна, что декабрь такой загру­женный месяц. Если бы сейчас было какое-то другое время, она, возможно, пала бы жертвой еще больших сомнений и горечи. Каждый вечер на следующей не­ деле проходило какое-нибудь мероприятие, которое они с Денни собирались посетить. Но, несмотря на то что она была с семьей и друзьями, чувство одино­чества ощущалось невероятно сильно — так, как ни­когда раньше. Она чувствовала себя, будто потеряла какую-то жизненно важную часть себя, и это было истиной — она потеряла сердце. Дори отдала его Гевину. И сейчас она глубоко погрузилась в состояние апатии и равнодушия. После того как он запаниковал и бежал от ее любви, Дори думала, что сможет быст­ро подняться с того места, где она рухнула, и вновь встать на ровную тропу своей жизни. Но сегодня она с болью поняла, что должно пройти намного больше времени, прежде чем она сможет обрести равновесие. Но так или иначе, она добьется этого — сейчас это ее главная цель.

За два дня до Рождества Дори с сыном сидели за ужином. Денни ложкой размазывал по тарелке кар­ тофельное пюре, а затем собрался с силами и про­чистил горло, очевидно собираясь сделать весомое заявление.

— Мам, ты знаешь, что сегодня канун Рождества — сочельник?

Дори отложила вилку.

— Ты прав, — сказала она.

— Ведь уже скоро Рождество, и я подумал, мо­жет, мы откроем подарки?

— Нет, пока не наступит утро Рождества. — Дори не медлила ни секунды. — Ожидание — это тоже часть забавы.

— Мам, я ненавижу это. Ну хотя бы один пода­рочек. Пожалуйста.

Суровый взгляд матери заставил его замолчать, и он сосредоточил все свое внимание на разрезании своего бифштекса на маленькие кусочки.

— В этом году мы снова поедем к дедушке с ба­бушкой?

Они делали это каждый год. Интересно, зачем он задает ей этот вопрос, если и так знает ответ?

— Да, так же, как мы делали это в прошлом году, и в позапрошлом, и еще годом ранее, и...

— Я понял, — пробормотал он, беря в руки ста­кан с молоком. Он поднес его к губам, а затем оста­ новился; на его лице появилось напряженное, даже болезненное выражение. — Как ты думаешь, мы когда-нибудь увидим мистера Паркера и Мелиссу?

— Я не знаю. — Грусть сжала ее сердце, но она выдавила неуверенную улыбку. Она надеялась. Два­ дцать четыре часа в сутки она надеялась, но не мог­ла сказать это Денни. — А почему ты спрашива­ешь?

— Я не знаю. — Он пожал плечами. — Просто мне кажется, что это неправильно — не видеться с ними.

— Я понимаю тебя. — Горло перехватило. — Я и сама не считаю, что это правильно.

— Мам, прости. Я больше не голоден. — Денни отодвинул свою тарелку; его еда была съедена лишь наполовину.

Дори и сама больше не чувствовала аппетита.

— Конечно, — пробормотала она, кладя нож на тарелку.

Денни отнес посуду в раковину и повернулся к Дори:

— Тебе обязательно работать завтра?

— Только с утра. — Дори и сама была не рада это­му. — Если хочешь, можешь остаться дома один.

Денни был достаточно большим, чтобы остаться дома на несколько часов днем. Обычно он предпо­ читал компанию, но в рождественский сочельник он будет долго спать, а затем сможет смотреть теле­визор до тех пор, пока она не приедет домой с ра­боты около половины двенадцатого.

— Правда? — Он радостно улыбнулся. — Я буду хорошо себя вести и никого не приглашу!

— Я знаю, милый.

На следующее утро Дори одолевали огромные сомнения. Она звонила домой дважды. Сын заве­рил ее в том, что дела идут хорошо, но ему постоянно приходится отвечать на звонки — кроме нее, три раза звонила еще и бабушка. После этого Дори решила не звонить, но когда закрылся офис, она добралась до парковки и выехала с нее в рекордное время. По дороге домой она вынуждена была сдер­живать себя от того, чтобы как следует набрать ско­рость. Остановившись на красном свете, Дори убе­дилась, что совершила ошибку, когда оставила Ден­ни одного. Он не был подготовлен к ответствен­ности подобного рода. Конечно же он оставался дома один на час после школы, но это другое. Сей­час он находился в одиночку три с половиной часа. Дверь гаража оказалась открытой, и Дори, вздохнув с облегчением, заехала внутрь и заглушила двига­тель.

— Денни! — позвала она, направляясь к задней двери. — Я дома. Как все прошло?

Повесив сумочку в стенной шкаф, она прошла в гостиную и остановилась как вкопанная. Сердце ушло в пятки, а затем скакнуло и подскочило к горлу. Там стоял Гевин. В ее гостиной. Он был одет по-домашнему — в широкие брюки и свитер. Его темные, задумчивые глаза смотрели прямо на нее. Дори обратила внимание на Денни, сидевшего на диване лицом к Мелиссе. Сама же девочка располо­жилась на стуле.

— Привет, мам. — Денни выглядел так же смущен­но, как чувствовала себя Дори. — Я сказал им, что это нормально, если они придут. Я ведь правильно поступил?

— Да, да, конечно.

Дори решила снять пальто, но ее пальцы отказы­вались слушаться, и она никак не могла расстегнуть пуговицы. Счастье и страх затопили ее так сильно, что колени Дори подогнулись, и она безвольно опу­ стилась на диван напротив Гевина.

— Это... — Она даже не знала, что сказать.

— Сюрприз, — закончила за нее Мелисса.

«Превосходный сюрприз», — ответил разум Дори.

— Да, это просто чудесный сюрприз.

— Они принесли нам рождественские подар­ки, — объяснил Денни, указывая на огромную гору красиво завернутых подарков, которые лежали под елкой.

— О! — Дори чувствовала какую-то нереальность происходящего, ей казалось, что она вот-вот про­ снется и обнаружит, что это был лишь чудесный сон. — Спасибо. Подарки для вас в другой ком­нате.

Легкая улыбка коснулась губ Гевина, но его тем­ные глаза были настороже — изучали ее, как ястреб следит за своей жертвой, чтобы потом застать ее врасплох.

— Ты была так уверена на мой счет?

— Нет, не была, но я продолжала надеяться.

Их взгляды встретились, и Гевин повернулся к детям:

— Денни, Мелисса, почему бы вам не пойти по­играть, пока я буду говорить с Дори.

— Я не оставлю маму, — заявил Денни реши­тельно.

Он вскочил с дивана и пересек небольшую ком­нату, чтобы сесть рядом с матерью. Дори, шокиро­ ванная поведением сына, уставилась на него. Она ощущала странную смесь гордости и недоверия.

А когда Мелисса скрестила руки и храбро посмотре­ла на отца, его щека дернулась.

— Я согласна с Денни. Мы все должны это слы­шать.

Дори опустила взгляд, чтобы Гевин не увидел в ее глазах смешинки. Дети, очевидно, намеревались остаться здесь до конца, независимо от того, были ли рады этому родители или нет. Гевин скользнул на край стула и провел руками по волосам в неха­рактерном для него жесте неуверенности.

— Я много думал о нашем соглашении, — начал он с ноткой сомнения. — Все пошло не так, как я планировал, но...

— Меня не интересуют больше никакие соглаше­ния, — честно сказала Дори и немедленно пожале­ла, что прервала его.

Она ни за что не признала бы, что их соглаше­ние разрушилось потому, что она сделала именно то, от