СВАТЫ

чего ее предостерегал Гевин. Она влюбилась в него.

Последовала еще одна долгая пауза, и все это вре­мя он продолжил внимательно смотреть на нее.

— Дори, я надеялся, что ты дослушаешь меня до того, как принять окончательное решение.

Было очевидно, что ему нелегко говорить перед детьми. И Дори сделала слабое, извиняющееся дви­ жение рукой. Гостиная никогда не казалась такой маленькой, и никогда Гевин не казался таким боль­шим. Каждый нерв в ее теле ощущал его близость, и она до боли хотела оказаться в его руках.

— Прости, больше я не буду тебя перебивать.

Гевин проигнорировал ее и обратил свое внима­ние на Денни:

— Однажды ты сказал, что ты написал список тре­бований для нового отца?

— Да, — кивнул в ответ мальчик.

— Ты не принесешь его мне?

Денни вскочил с дивана и побежал в кухню. Че­рез несколько секунд он вернулся, протягивая Гевину листок бумаги.

— Вот, но я не знаю, почему вы хотите почитать его. Вы и так знаете, что там написано.

— Я думаю, папа хочет претендовать на эту роль, — сказала Мелисса, ее глаза ярко блестели. — Мы с ним долго разговаривали, и он чувствовал себя плохо из-за того, что случилось, и в итоге решил...

— Мелисса, — резко сказал он. — Я предпочитаю говорить самостоятельно.

— Прости, пап, — произнесла девочка, откиды­ваясь на стуле с нетерпеливым вздохом.

Голова Дори кружилась. Ее руки были холодны­ми и липкими, и она зажала их между коленями.

Гевин внимательно изучал список, который дал ему Денни.

— Я и не знал, что делал такую впечатляющую работу, будучи отцом, но...

— Да, пап, ты делал, — настаивала Мелисса. — Ты правда был очень хорош.

Дори снова поймала себя на том, что смотрит на девочку с улыбкой и подсмеивается над ее пристра­ стием к слову «правда».

— Мелисса, пожалуйста! — прикрикнул Гевин и замолчал, чтобы пригладить волосы, которые взъ­ ерошил несколькими минутами ранее. Его щека вновь дернулась. — Дори, я знаю, что не заслужи­ваю кого-то настолько чудесного, как ты, но я бы посчитал это высшей честью, если бы ты согласилась выйти за меня.

В его голосе слышалось такое чувство, что ее сердце болезненно забилось. А его слова накрыли ее, как теплая, нежная вода, и Дори закрыла глаза от внезап­ного наплыва чувств.

— Ты... ты говоришь, что любишь меня? — про­шептала она, понимая, что не может говорить гром­ че.

— Да, — отрывисто сказал он.

— Это для нас, а не из-за детей?

Она знала, что девочка оказывала огромное вли­яние на отца. С самого начала и Мелисса, и Денни старались манипулировать ими.

— Я хочу жениться на тебе, потому что понял: я не могу жить без тебя. — Его ответ был прямым и честным.

— Тогда — да. Я стану твоей женой. — Дори ре­шила быть такой же прямолинейной.

— Хорошо, давай назначим дату. И чем раньше, тем лучше.

«Если он в ближайшие несколько секунд не обни­мет меня, — думала Дори, — тогда я поставлю обоих в неловкое положение, прыгнув к нему в объятия че­рез всю комнату».

— Простите, мистер Паркер, но вы не можете же­ниться на моей маме, — произнес Денни с таким видом, будто он был судьей Верховного суда.

— Что? — одновременно воскликнули Дори, Ме­лисса и Гевин.

— Если вы прочитаете мой список требований, то увидите там внизу кое-что новое, — строго по­смотрел на всех троих мальчик.

Взгляд Гевина опустился вниз листа, который был зажат в его руке.

— Мистер Паркер, вы заставили мою маму пла­кать, и это может повториться вновь.

— Я понимаю тебя, Денни. Поверь, я очень со­жалею о любой боли, которую причинил твоей ма­ме. — В глазах Гевина мелькнуло раскаяние. — Если вы с мамой дадите мне еще один шанс, я обещаю уладить это.

— Значит, вы никогда не заставите плакать ее вновь? — заговорил мальчик, тщательно подбирая слова.

Задумчиво нахмурившись, Гевин молчаливо смо­трел на Денни. Дори, заметив это, ощутила огром­ную любовь и нежность к сыну и к мужчине, кото­рый вскоре станет ее мужем.

— Я надеюсь, что никогда не причиню твоей ма­ме боль, — тихо произнес Гевин. — Но я не могу обещать, что она не будет плакать.

— Мам, — Денни обратил свое внимание на До­ри, — что ты думаешь?

— Денни, перестань, — настойчиво обратилась к нему Мелисса. — Господи, ведь этого мы и хотели! Не порть все сейчас.

— Итак, мам, что скажешь? — Денни продолжал смотреть на мать, не обращая внимания на заявле­ние Мелиссы.

Глаза Дори и Гевина встретились, и ее сердце за­билось от той нежности, которую она прочитала в его взгляде.

— Да, я хочу этого.

Они оба одновременно встали и потянулись друг к другу в произвольном порыве любви и волнения.

Гевин поймал ее в свои объятия и крепко прижал к своей груди, а его жаждущие губы прижались к ее рту. Со вздохом желания Дори ответила на его по­целуй, упиваясь ощущением крепких мужских рук. Она знала, что ему тяжело далось признание в люб­ви, как и приход сюда, в ее дом. И сейчас она благо­дарила его за это всей любовью, которая была в ее сердце.

Обвив руки вокруг его шеи, Дори крепко держа­ла любимого. Она очень хорошо слышала, как Ден­ни шепчет Мелиссе что-то об уходе: мол, ему не хочется наблюдать за слезливыми моментами. Ге­вин в собственническом жесте сжал руки и придви­нул ее еще ближе, в то время как его рука скольз­ила по спине Дори.

— Я так скучал по тебе, — хриплым голосом про­шептал он.

А затем вновь поцеловал ее, но на этот раз силь­нее и более страстно, будто никак не мог насытить­ся ею. Ощущение было настолько острым, что Дори чувствовала, как в ее глазах появляются слезы сча­стья, которые затем катятся вниз по ее щекам.

— О, Гевин, почему ты медлил так долго?

— Я не знаю. — Гевин судорожно вздохнул, слег­ка отступая. — Я думал, будет легко тебя забыть. В моей жизни никогда не было женщины, которая не давала бы мне покоя так же, как ты.

Она озорно улыбнулась, глядя на него.

— Это хорошо, — произнесла она, тем не менее умолчав, что ощущает то же самое.

— После того как я побывал на солнечном свете, я не смог вернуться в тень. Я пытался, — признал он с ироничной ухмылкой, зарывшись лицом в ее волосы. — После Дейдры я не хотел, чтобы какая-нибудь женщина имела такую власть надо мной.

— Я знаю.

— Как ты можешь знать меня настолько хоро­шо? — спросил Гевин, глубоко вдохнув аромат ее волос.

— Думаю, причина этому — моя сильная любовь к тебе, — ответила она, счастливо улыбаясь.

— Все случилось именно так, как и предсказы­вала ты, — сказал он. — Не важно, кого я цело­вал — я ощущал лишь твои губы. Когда я держал в объятиях другую женщину, у меня было ощущение неправильности — я хотел только тебя.

— О, Гевин!

Дори маленькими поцелуями покрывала его ли­цо. Ее губы нашли глаза Гевина, затем она опусти­лась к носу, подбородку и наконец встретилась с его ждущим ртом.

Ей не требовались объяснения, насколько тяжело пришлось Гевину. Отдавать свою свободу женщине или нет — это тяжелый выбор, который потребовал жестокой борьбы между разумом и сердцем. Но сей­час