дедушка наконец выйдет из кабинета. Но так и не дождался.
— Ты хочешь сказать, что он так и не вышел? — спросила Адель.
— На самом деле… как сказать… вообще, это какая-то загадка… Он не то чтобы не вышел, он вообще исчез. Улетел!
Ребята содрогнулись. В полумраке комнаты Борис, Беа и Адель удивленно переглянулись.
— Да ты просто не заметил, наверное… Он вышел так, что ты даже не успел его увидеть…
— Да говорю же вам — там, где я был, невозможно было его пропустить. Когда я снова посмотрел в замочную скважину, его в кабинете уже не было. Я открыл дверь — там было пусто! Ни следа дедушки. Он просто испарился.
— Но куда он мог деться? Особенно учитывая его состояние, — недоумевала Беа.
— Должно быть, ловко и красиво выскочил в окно, ведь он обожает эффектные поступки, — добавил Борис, ведь он как всегда пытался разрядить атмосферу, вот только его неловкие шутки казались забавными ему одному.
— Я искал лестницу или потайную дверь, но ничего не нашел, — продолжал Том. Он обладал подлинным талантом рассказчика и умел преподнести информацию так, что дух захватывало. — В этот момент я услышал шаги Офелии. Я быстро схватил письмо, которое лежало на столе рядом с телефоном, так как решил, что там может быть что-то интересное, и поднялся к нам в комнату, как ни в чем не бывало.
Том встал, перешагнул через мирно спящего, свернувшегося клубочком Ноно, бросил в камин полено и снова сел напротив ребят, наблюдающих за ним с раскрытыми от удивления ртами. Луна теперь освещала кровати мальчиков. На пуховых одеялах она оставляла голубоватые ленты, мерцавшие металлическим светом и извивавшиеся, словно длинные змеи. Деревянные монстры, пленники своих серебряных пут, казалось, замерли в напряженном ожидании. Приближалась полночь.
— Так что с письмом? Что ты с ним сделал? Что там было? — спросила Адель.
— Итак… письмо… вот оно! — Том вытащил из кармана листок бумаги, сложенный вчетверо.
— Фантастика! — воскликнула Адель.
— Браво, братик! — добавил Борис с ноткой зависти в голосе.
— Том, ты лучший! — вполне искренне заявила Беа.
Том сдвинул очки на нос, как всегда делал, когда был смущен.
— Показывай быстрее. — Адель не терпелось, и Том отдал ей листок.
Адель развернула его и молча прочла.
— Ну, так что там? — Борис тоже не мог больше ждать.
— Друзья мои, мне очень жаль вас расстраивать, но мы шли по ложному следу и были очень далеки от реальности, которая на самом деле ужасна. Слушайте…
Беа, Борис и Том замолчали. В комнате воцарилась благоговейная тишина, какая обычно бывает в церквах, и Адель принялась читать вслух.
— Это письмо дедушки, адресованное профессору Арну Гроннингсетеру в больницу Тромсё.
«Мой дорогой Арн!
Трагические события, произошедшие с „Разведчиком“, поистине экстраординарны. Предложенное официальными органами объяснение — мол, причиной катастрофы стали ветхость и изношенность судна, и танкер затонул сам по себе — мне кажется не столько маловероятным, сколько немыслимым, если принять во внимание рассказ капитана Соренсена и то, что вы вчера изложили мне по телефону. Следовало бы найти доказательства и бросить все силы, чтобы пролить свет на эту ужасную драму, для чего необходимо начать серьезное расследование. Но насколько мне известно, ничего подобного не было сделано. Скорее даже наоборот. У меня есть информация, что это дело хотят замять. Поразительно! В тот момент, когда гигантское черное пятно угрожает нашим берегам, некоторые люди пытаются скрыть истинные причины этой беспрецедентной экологической катастрофы. Исходя из документов, к которым у меня есть доступ, я могу вас заверить, что ни человеческий фактор, ни технические неполадки не являются истинными причинами трагедии. Я задаю себе вопрос, который задам и вам: возможно ли, что танкер вот так просто, словно спичка, переломился надвое, и это при полном штиле? Позвольте усомниться.
Кроме того, на меня произвели большое впечатление результаты обследования шотландского капитана „Разведчика“ Фореста Вуда. В частности, обратите внимание на характер повреждений („круговые ожоги третьей степени диаметром двадцать сантиметров по всему телу… особенно пострадали шея, спина, живот и грудная клетка… также наличествуют серьезные повреждения внутренних органов… на теле многочисленные гематомы, на лице круглые синяки, особенно на нижней челюсти… черепно-мозговая травма…“). Все это позволяет мне думать, что мы имеем дело не с обычным кораблекрушением, а с явлением другой природы, сведения о котором могущественные люди захотят скрыть. Что касается безумия капитана, который сейчас находится без сознания, — вы сами говорили, что время от времени он впадает в неистовство, начинает произносить одни и те же слова, зачастую непонятно, при этом активно жестикулирует, но в себя, тем не менее, не приходит, — то оно лишний раз свидетельствует в пользу моей версии.
Поэтому я позволю себе просить вашей помощи, так как я хотел бы, чтобы капитан Форест Вуд был осмотрен как можно скорее Бобом, моей правой рукой.
Примите, дорогой друг, искренние пожелания здоровья и успеха и помните, что я сейчас нуждаюсь в вас так, как никогда.
„Я пришел к выводу, что поиск истины был безумием, потому что, когда ты ее находишь, не знаешь, кому о ней рассказать“ — говорил Бернарден де Сен-Пьер.[12]
Это было сильно. Письмо доктора Абельманса произвело эффект разорвавшейся бомбы. В полумраке маленькой комнаты дети замерли от страха и потрясения. Сначала письмо, а затем таинственное исчезновение дедушки через несколько часов после его написания — кого бы все это не испугало?
— Твой лиственный лес был не чем иным, как капитаном Форестом Вудом,[13] спасенным во время гибели танкера прошлым вечером! В этом и заключалась та самая плохая новость, которую сообщили дедушке по телефону, — уверенно сказал Том.
Адель почувствовала себя совершенной глупышкой.
— Завтра мы отправляемся в Тромсё! — заявила она, чтобы сгладить свою оплошность. — Раз Боб на охоте, мы поедем вместо него! Надо помочь дедушке.
Том, Борис и Беа согласно кивнули. Адель со свойственной ей властностью и апломбом раздавала ценные указания. Разбуженный этой суматохой, Ноно смотрел на ребят непонимающим взглядом.
— Ты, Том, спустишься в дедушкин кабинет и вернешь письмо на место, как будто оно там все время лежало. Важно не вызвать подозрений.
Том повиновался.
— Беа, ты сможешь сделать фальшивое удостоверение личности на имя шотландки Адель Вуд, если у тебя в запасе всего лишь несколько часов?
— Времени, конечно, мало, но должно выйти неплохо.
— Отлично, тогда за работу, у нас нет ни секунды лишнего времени.
Страстно увлекающаяся фотографией и графологией, Беа была экспертом в деле подделки документов. Усердная и дотошная, она была способна обработать любую фотографию и подделать любые документы (паспорт, удостоверение журналиста, корочку полицейского…). Этот уникальный дар каждый раз восхищал ее братьев и сестру.
— А ты, Борис, не забудь свой mp3-диктофон: нам потребуются доказательства. Что касается тебя, Ноно, ты нас послушно подождешь здесь.
Адель ласково погладила зверька по макушке. Ноно как будто понял, о чем идет речь, и посмотрел на нее грустными глазами. Стоя на задних лапках и размахивая передними, он упрашивал взглядом взять его с собой.
— Нет, нет, нет… И не надо мне строить глазки, Ноно. Там, куда мы идем, ты нам будешь мешать…
