«однодневный». Чтобы и для русского уха это звучало хоть каким-то подобием шутки, мы и предложили такой довольно-таки искусственный перевод через некоторое созвучие слов. О консулах-«однодневках» см.: Тацит К. История. III, 37 // Тацит К. Соч. : в 2 т. Л., 1969. Т. 2. С. 114.}
Душу свою па устах я имел, Агафона целуя.
Словно стремилась она переселиться в него'. {11}
{11 Перевод Л. Блуменау (см.: Греческая эпиграмма. СПб., 1993. С. 40. ? 3 : Агафону).}
(16) Когда от этих [стихов] возникло веселье, и все расслабились в сдержанном смехе, и обдумывали то, что было принесено отдельными [рассказчиками] из вкусных блюд прежнего остроумия, Симмах говорит: 'Эти строчки Платона, чьей прелести или краткости ты изумляешься, читал, я помню, переведенные па латинский настолько растянуто, насколько наш [язык] считается обыкновенно более кратким и сжатым, чем язык греков. (17) И, как я полагаю, [вот] эти слова:
Вот губы, чуть разжатые.
Нежно мальчика целуют,
И вздоха цветик свежего
Я с тропки рву открывшейся.
С раной, с болью душенька
Бег свой в рот направила,
И в глотку - двери выхода,
И разом в губы мальчика -
Путь перехода ровненький,
Чтобы выпорхнуть, несется.
И если вдруг бы длительным
Поцелуй бы получился,
То в жаре страсти огненной
Чрез зубы вышла б душечка.
И делу быть тут дивному:
Я бы мертвым сделался.
Чтобы выжить в мальчике вновь.
(3 , 1) Но я удивляюсь, что все вы умолчали о шутках Цицерона, в которых он был самым толковым, как и во всем [прочем]. И если [вам] угодно, [то] я так сообщу об остротах Цицерона, какие [мне] доставит память, как служитель храма возвещает ответы своего божества'. Затем, когда все настроились слушать, он начал так: (2) 'Когда Марк Цицерон обедал у Дама - сиппа и тот сказал, выставив посредственное вино: 'Пейте это фалернское. Ему сорок лет', - он ответил: 'Для [своего] возраста оно хорошо сохранилось'. (3) А также он [тотчас] спросил, так как увидел своего зятя Лентула, человека малого роста, опоясанного длинным мечом: 'Кто [же это] привязал моего зятя к мечу?' (4) И для брата, Квинта Цицерона, он не поскупился в отношении похожей колкости. Когда он увидел в той провинции, которой тот управлял, огромных размеров - а сам Квинт был малого роста - его изображение со щитом, нарисованное согласно обыкновению по грудь, сказал: 'Половина моего брата больше, чем он весь [целиком]'.
(5) В консульство Ватиния, которое он исполнял [всего] несколько дней, повсюду распространялась замечательная по непринужденности шутка Цицерона. 'Великое чудо, - сказал он, - произошло в год [избрания] Ватипия, потому что при этом консуле не было ни зимы, ни весны, ни лета, ни осени'. Затем он ответил Ватинию, вопрошающему, отчего он затруднился прийти к нему, недомогающему, домой: 'Я хотел прийти в твое консульство, да ночь мне помешала'. С другой стороны, казалось, что Цицерон мстит ему, так как он помнил, что ответил ему Ватиний, когда он хвастался [тем], что был возвращен из ссылки на плечах государства: 'Так с чего [же] бы ты [тогда] корячился?' {12}
{12 Varices. Цицерон говорит о своей тяжелой походке в речи против Ватиния (III, 8). У него было(?) варикозное расширение вен (varix).}
(6) Тот же Канипий Ребил, который был консулом [только] один день, как уже сообщил [о том] Сервий, когда взошел на ростры, он равным образом [и] вступил в почетную должность консула, и сложил [ее]. Поэтому Цицерон воскликнул, радуясь всякому случаю для удачной шутки: '[Исключительно] умозримым является [наш] консул Каниний'. И затем [еще добавил]: 'Ребил достиг [единственно] того, чтобы [о нем] спрашивали, вместе с какими консулами он был консулом'. Кроме того, он не преминул сказать: 'Каниний у нас - [единственно] бодрствующий консул: он в свое консульство [ни одного] сна не увидел'. {13}
{13 Эта шутка о бдительности Каниния присутствует в письме Цицерона. См.: Цицерон. Письма. М. ; Л., 1951. Т. 3. С. 220-221 (DCXCVI), 584-585.}
(7) Шуток Цицерона не терпел Помпей, [о котором] распространялась эта [вот] его острота: 'Право, кого мне избегать, я знаю; за кем следовать, не знаю'. {14} Когда он прибыл к Помпею, то ответил тем, кто говорил, что он поздно пришел: 'Ничуть не поздно я прибыл, ибо не вижу здесь ничего, находящегося в готовности'. (8) Затем он ответил Помпею, спрашивающему, где был его зять Долабелла: '[Он был] вместе с твоим тестем'. {15} И так как Помпей наградил перебежчика - [галла] римским гражданством, он воскликнул: 'О прекраснодушный человек! Он обещает галлам чужое гражданство, [а] нам не может вернуть наше'. Поэтому кажется оправданным ответ Помпея: 'Я желаю перехода Цицерона к врагам, чтобы он нас боялся'.
{14 Цицерон был противником Цезаря и в то же время утратил веру в Помпея. См.: Цицерон. Письма. М. ; Л., 1950. Т. 2. С. 227-228 (CCCXXXVII), 450.}
{15 Тестем Помпея был Цезарь.}
(9) Так и на Цезаря [словно бы] скалила свои зубы язвительность Цицерона. Ведь спрошенный впервые после победы Цезаря, {16} почему он ошибся в выборе [сильной] партии, ответил: 'Меня обмануло ношение [тоги]', - подшутив над Цезарем, который так окутывался тогой, что ходил как бы обессилевший, волоча [ее] край, так что [еще] Сулла, будто провидец, сказал Помпею: 'Берегись этого мальчика, плохо накинувшего [тогу]'. {17}
{16 Победа Цезаря — окончательный разгром помпеянцев в битве при Мунде (Испания) в 45 г. до н. э.}
{17 Предостережение Суллы о плохо подпоясанном юнце см.: Светоний Г. Божественный Юлий. 45, 3.}
(10) Далее, когда Лаберий, удостоившись от Цезаря в конце игр золотого кольца, проследовал для просмотра [представления] на пустую скамью в четырнадцати [всаднических рядах], {18} в то время как [каждый] римский всадник был унижен и прямо - [таки] оскорблен, Цицерон обратился к проходящему и ищущему места Лаберию: 'Я бы тебя посадил, если бы не сидел в тесноте', - одновременно и ему изъявляя презрение, и [вместе с тем] подшутив над новым сенатом, численность которого Цезарь умножил сверх дозволенного. Но не безнаказанно [он пошутил], ибо Лаберий ответил: 'Удивительно, если даже ты, имеющий обыкновение сидеть на двух стульях, сидишь в тесноте', - упрекнув Цицерона в легкомыслии, {19} из-за которого наилучший гражданин [Рима] незаслуженно имел дурную славу.
{18 В театре всадникам отводилось четырнадцать рядов.}
{19 Подразумеваются, видимо, колебания Цицерона между Помпеем и Цезарем.}
(11) Также в другой раз Цицерон открыто осмеял легкомыслие Цезаря при выборе в сенат. Ведь когда гость [Цицерона] Публий Маллий упрашивал его, после того как многие [из присутствующих] удалились, чтобы он устроил его пасынку звание декуриона, тот сказал: 'В Риме, если ты хочешь, он будет [его] иметь; в Помпеях [это] нелегко устроить'. (12) И эта [вот] его колкость не осталась втайне. Как-то [его] поприветствовал некий Андрон, житель Лаодикеи. Когда он расспросил [его] и разузнал о причине прибытия, - а тот ответил, что он прибыл послом к Цезарю по вопросу об освобождении [своего] отечества, - так выразился о всенародном рабстве: 'Если ты преуспел [в этом, то] и от нас будь послом'. (13) В нем бурлила исходящая шутками и [вместе с тем какая-то] мрачная язвительность, как это явствует из письма к Гаю Кассию, ненавистнику диктатора: 'Я хотел бы, чтобы ты пригласил меня на обед в мартовские иды; не было бы никаких остатков. Теперь ваши остатки мучат меня'. {20} Цицерон также весьма забавно подтрунивал над [своим] зятем Писоном и Марком Лепидом'.
{20 «Обед» — это убийство Цезаря; «остатки» — Марк Антоний и его сторонники. Перевод и комментарий В. О. Гореншейна (см.: Цицерон. Письма. Т. 3. С. 361 (DCCCXVIII), 630.}
(14) Когда Симмах еще говорил и, как казалось, многое [еще] намеревался сказать, Авиен встревая,
