– Почему?
– Мне нравится это имя.
Майлз начал громко урчать, очевидно, только теперь осознав, что он спасен, но когда он взглянул на Бренна, то недовольно мяукнул.
– Тихо, – сказала Тэсс, – если бы не он, мальчишки расправились бы с тобой.
К ее восторгу, Майлз перестал мяукать, хотя время от времени и поглядывал настороженно в сторону Бренна.
Тэсс начала кормить своего питомца. Она покрошила мясо, но Бренн предупредил ее, чтобы она не сильно закармливала изголодавшегося кота, иначе его стошнит.
Она положила свернувшегося клубком Майлза на дно корзины, и он быстро уснул после всех пережитых волнений.
– Какой чудесный кот, – сказала Тэсс. – Я не думала, что мне придется встретиться с человеком, который может травить несчастное животное только потому, что кто-то исповедует другую религию. Я думала, что эти проблемы остались в далеком прошлом.
– Пока у людей будут различные мнения насчет религии, война будет продолжаться.
– Но я считала, что в Англии только одна церковь.
– Тэсс, в Англии религий, как листьев на дереве. Возможно, в свете, где ты вращалась, все и исповедовали одну веру, но в деревне все по-другому. Разве у тебя нет друзей-католиков?
– Нет. Я встречала всего одну женщину-католичку. Еще я видела евреев, но не общалась с ними.
– Ты вела очень замкнутую жизнь.
Его критика немного задела ее. Она скрестила руки на груди и спросила первое, что ей пришло в голову:
– Эрвин-Кип похож на эту деревню?
– Мой дядя был ярым приверженцем англиканской церкви. Но это не значит, что надо закрыть глаза на других. Мир полон добрых людей, которые исповедуют разные верования.
– Ты можешь оправдать тех мальчишек, которые чуть не загнали бедного Майлза на тот свет?
– Нет, и я не об этом говорил.
– Я ненавижу такое вероисповедание. Я думаю, что парламент должен принять закон, запрещающий эту религию.
Бренн взял ее за руку:
– Такой закон был принят много лет назад. И что же? Страна пережила гражданскую войну. Тэсс, нельзя ненавидеть религию. Это нетерпимость. И люди, которые ее проявляют, заслуживают порицания.
– Ты хочешь сказать, что эти мальчишки проявили нетерпимость?
– Ну конечно. Нетерпимость встречается сплошь и рядом. В Лондоне особенно часто. И не только в отношении религии. Вспомни, как в свете игнорируют тех, кто нарушил какие-то правила. Это же полный абсурд. Посмотри на таких, как Деланд Годвин. Если кто-то не вписывался в ваш круг, он тут же начинал критиковать этого человека в своей газетенке. И для чего? Лишь для того, чтобы надуться от гордости за себя?
– О да, Годвин, – нахмурившись, вымолвила Тэсс. – Именно из-за него Анна не смогла найти мужа. Когда ее представили в свете, он высмеял ее, и только потому, что он всегда выбирает одну из дебютанток для своих издевательств. С тех пор у нее дела идут из рук вон плохо. Я не побоялась назвать ее своей подругой, хотя знаю леди, которые не рискнули бы пойти против принятого мнения.
– Он вызвал у меня отвращение.
– Но он очень влиятелен.
– Люди, подобные ему, процветают по двум причинам: они либо находят последователей, либо не получают отпора своему хамству. Ты не станешь членом чьей-то свиты и не будешь стоять в стороне, когда обижают слабого. Ты доказала это, назвав Анну Барнетт своей подругой и погнавшись за мальчишками, которые травили кота. Ты выглядела как воительница.
Он шутил, но в его голосе звучала гордость.
Тэсс прижалась к нему:
– Ни с кем я не говорила так откровенно, как с тобой. Удивительно, но за три дня замужества я узнала больше, чем за все то время, которое провела без Минни.
– В Эрвин-Кип мы сумеем построить свой мир. Без войн, без глупых притязаний. Там не будет голодных и страждущих.
– И нетерпимых.
– Да.
– Но разве это уже не так?
Ее вопрос застал его врасплох. Он нахмурился, не зная, что ответить.
– Я хочу сказать, что те эскизы, которые ты нарисовал, так чудесны, – вяло произнесла она.
– Да, – голос его прозвучал отстраненно.
Она подняла на него взгляд и заметила, что он смотрит на нее, не отводя глаз.
