пистолет на землю. Медленно и осторожно!
Кол услышал, как Холли глубоко втянула в себя воздух, и предупреждающим взглядом остановил ее.
— Отойди, Холли, немедленно! Эти люди не шутят. Отойди в сторону! — Медленно, стараясь не прятать руки, он опустил пистолет на землю и выпрямился.
Шериф Вровард кивнул головой.
— Хорошо, теперь ложись. Ты знаешь все правила.
Он услышал, как Холли с негодованием забормотала что-то, но, к его облегчению, не подошла к нему. Кол опустился в грязь на колено, затем лег на живот, сцепив руки на шее. Дуло пистолета остановилось между лопаток, в то время как шериф обыскивал его. Затем на него надели наручники.
— Можно обойтись и без этого. — Голос Холли был полон ярости.
— Нет, Холли, так нужно, — спокойно пояснил Кол. — Есть приказ о моем аресте. Он просто выполняет свою работу. — Кол чувствовал, как его тело онемело, ощутил холод и усталость и желание обнять и утешить ее.
— Но ты спас мне жизнь!
— Все это зачтется, — услышал он ответ Вроварда, когда кто-то поднял его на ноги и толкнул в спину. — А ты держись осторожно, Донован. Наверху полно парней из ФБР, и некоторые уже совсем потеряли терпение. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал ясно?
Три дня спустя Холли все еще была охвачена яростью. Она охрипла от споров, устала от слез и просто вымоталась из-за бессильной злости от общения с бюрократами, у которых, казалось, нет иной цели в жизни, как довести ее до безумия своими правилами и запретами.
Но она их победила. Вместе с отцом, Сэмом Джеффрисом, другими адвокатами она сумела добиться освобождения Кола под залог при условии, что он останется с ней до суда.
Холли улыбалась и смотрела на Кола. Он сидел рядом с ней на заднем сиденье отцовской машины, и они ехали домой. На нем были светлые голубые джинсы, которые она купила для него, и белая с голубым рубашка.
Но что-то было не так.
Он задумчиво смотрел в окно, на фоне которого выделялся его четкий профиль, но вид у него был отсутствующий. Его рука лежала на бедре, и она потянулась и накрыла ее своей ладонью. Он слегка улыбнулся и посмотрел на нее, глаза подернулись дымкой, затем снова отвернулся к окну, машинально гладя большим пальцем ее ладонь, как будто не замечая ее присутствия.
Кол провел последние три дня в тюремной камере и выглядел усталым и огрубевшим. И он не разговаривал с ней. Перебросился парой слов, улыбкой — и все. Он замкнулся в себе, глядя на мир отстраненно, как будто не имел к нему никакого отношения. В конце концов она сдалась, решив, что арест, допросы и пребывание в камере кого угодно сделают необщительным.
Наконец они добрались до фермы. Дэнни и Лизбет были дома, и, к радости Холли, Кол немного отошел, общаясь с ними с настоящей теплотой, видя в глазах, как радостно они его встретили. Отец поначалу остался с ними, чувствуя себя не в своей тарелке и не желая, по-видимому, оставлять ее наедине с Колом. Но наконец он уехал, и она занялась раскладыванием покупок и приготовлением ужина.
Это был тихий ужин. Кол отвечал, когда к нему обращались, и этим все заканчивалось. Казалось, ему не доставляет большого удовольствия находиться вместе с ними. Находиться рядом с ней. Она несколько раз поймала его взгляд, устремленный на нее, задумчивый, вопрошающий, который вызывал в ней раздраженное непонимание.
Он отправился с Дэнни помочь ему сделать домашнее задание, а она отнесла его вещи к себе в спальню, решив, что дети должны сразу узнать обо всем, а не видеть Кола, крадущегося к ней как преступник…
Она подошла к зеркалу и стала расчесывать волосы, и через несколько минут услышала его шаги по ступенькам. Они с Дэнни постояли несколько минут у спальни мальчика, разговаривая о чем-то, затем он заглянул к Лизбет.
Наконец Кол подошел к двери. Встал, рукой придерживая дверную раму.
— В какой комнате ты хочешь, чтобы я остановился?
В ее глазах промелькнуло удивление. Затем обида. Потом она посмотрела в сторону, осторожно взбивая подушки на постели.
— Я думала, что ты будешь спать здесь. Дети уже достаточно взрослые, чтобы правильно это понять.
Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не броситься к ней. Вот она здесь, в спальне, светлые волосы, как шелк, раскинулись по плечам, мягкий свет озаряет ее.
— Я не думаю, что это правильно, Холли, — спокойно произнес Кол. Он так хотел ее! Боже, как он ее хотел!
— Кол, что происходит между нами? — В ее глазах появились смущение и обида. — Почему ты так себя ведешь?
— Что ты имеешь в виду? — Его лицо и голос сохраняли нейтральное выражение.
— Черт возьми! — Она сердито взмахнула руками, щеки ее разгорелись, глаза сверкали. — За целый день ты не сказал мне больше десятка слов. Когда я к тебе приближаюсь, ты отстраняешься. Когда я смотрю на тебя, кажется, что ты меня просто не замечаешь.
— Ничего не случилось, — солгал он. — Просто я устал. Это был долгий день. Долгие три дня.
— Все дело в моем отце? Он сказал, чтобы ты был от меня подальше? Он не хочет, чтобы ты оставался здесь и…
— Твой отец привез меня сюда, — напомнил он.
— Кол… — Она остановилась, отвернувшись от него. Подошла к шкафу и открыла его, вытащив несколько полотенец и одеяло, затем подошла к двери и сунула вещи ему в руки. — Вот, возьми. Ты можешь спать в гостевой комнате по ту сторону холла. Завтрак в семь часов. Можешь пить кофе в любое время. Женщин в доме быть не должно. Спокойной ночи!
Кол почувствовал, что краснеет.
— Холли, не…
— Уходи! — Она сказала это спокойно, но по тону ее голоса он понял, что лучше уйти.
Медленно Кол прошел в комнату для гостей, слыша за спиной ее приглушенные рыдания и ненавидя себя за это. Он не должен был соглашаться. Он должен был остаться у Джеффриса. Господи, даже в тюрьме ему было бы легче!
Потому что он не мог дать ей понять, что уйдет. Не мог позволить ей еще больше влюбиться в себя.
Кола ужаснуло ее состояние, когда она впервые пришла к нему в тюрьму. Холли пыталась улыбаться, вести себя как обычно, но он-то видел, как она потрясена!
Кол ткнул кулаком подушку и перевернулся на бок, заставляя себя не думать о ней, лежащей там, в спальне, на светлых простынях, нежную и одетую в кружева, теплую и ждущую.
Он отогнал от себя воспоминания о том времени, когда они любили друг друга. О том, как он лежал на ней, потерявшись в ее теплоте, и улыбался, глядя ей прямо в глаза. Как он наблюдал за ней, сидящей на нем верхом: голова откинута назад, грудь выступает, стройное тело колдовски двигается, когда она получает то, в чем нуждается. Слыша ее низкий гортанный вскрик удовольствия, понимая, какое доставляет ей наслаждение…
Он выругался и заставил себя забыть об этом, страдая от отчаянной пустоты в себе, которая была хуже, чем боль. Как жаль, что Моссу не удалось его прикончить, в конце концов тогда бы не пришлось так страдать.
…Кол внезапно проснулся. В воздухе витал аромат роз, на мгновение он забыл, где находится. Потом, вспомнив все, он сонно повернул голову и увидел, что она стоит возле постели. Стоит, освещенная лунным светом, бледная, обнаженная: высокая грудь с темными сосками, глубокий изгиб талии, переходящий плавно в бедра, женственный округлый живот, длинные стройные ноги…
Она ничего не говорила, просто стояла, глядя на него. Этого не должно быть, подумал, замирая, Кол.
