Внезапное решение о вторжении Адольф Гитлер — канцлер кейха и главнокомандующий вооруженными силами вермахта, — принял 21 мая 1940 года. Это был день эйфории, день, когда для[34] Германии открылись горизонты к полному господству над Европой. Германское оружие одержало еще одну великую победу. За полторы недели Запад был завоеван. Лишь четыре дня понадобилось, чтобы подчинить Голландию. Теперь же победоносная армия стояла у берегов Ла-Манша. Танки XIX моторизованного корпуса Гейнца Гудериана, прорвав фронт союзников в Арденнах, прошли с боями более трехсот миль и заняли Аббевиль[35].
Предстояло решить, куда танки направятся дальше: повернут ли они на юг — к сердцу Франции, или же на север к Дюнкерку, чтобы окружить французские и английские войска левого фланга, которые только начали осознавать грозящую опасность быть отрезанными и от Франции, и от морских путей отступления в Англию[36].[37]
Боевые действия во Франции, которая уже лишилась лучшей части своей армии, не требовали особых усилий[38]. Европа, глухо и печально ворча, лежала у ног Германии. Завершится война во Франции, и англичане неминуемо запросят мира. Размышляя таким образом, командование вермахта обратило свои взоры к Альбиону. Какие следует предпринять шаги, если англичане все-таки поведут себя неразумно?
Ведение военных действий против Голландии, Бельгии, Франции и Британии было организовано в рамках концепции “блицкрига”. Таким же образом еще в сентябре за 30 дней была разгромлена и оккупирована Польша, а 9 апреля 1940 года было блистательно осуществлено вторжение в Данию и Норвегию.
Летом 1940 года вермахт по праву считался лучшей военной машиной в мире. Умело сочетая действия быстроходных танков, артиллерии, механизированной пехоты и пикирующих бомбардировщиков, используя пропаганду, направленную на подрыв самой способности противника к сопротивлению, немцы добились впечатляющих побед над Польшей, Данией, Норвегией, Бельгией, Голландией и Францией.[39]
Польша была первой страной, на которой испытывалась концепция “блицкрига”. Концентрическая атака превосходящих немецких сил привела к уничтожению польской армии и распаду государственности; этот процесс был ускорен разрушением с воздуха польских коммуникаций и провокационными действиями национальных меньшинств, прежде всего — фольксдойче.
Норвегия пала вследствие внезапной атаки без объявления войны; правительство было ошеломлено захватом ключевых точек страны германскими десантниками, которые неожиданно высадились не то с кораблей, не то с самолетов. В Норвегии и Дании (равно как и в Польше) для подготовки вторжения активно использовалась прогерманская пресса, формирующая и направляющая действия “пятой колонны”[40].
Десятого мая наступил черед Бельгии, Голландии, Люксембурга. И вновь немцы использовали тактику внезапного нападения, быстрого продвижения вперед, неожиданного изменения направления главного удара. Вновь профессиональная подготовка немецких солдат и командиров, подвижность армий, организация взаимодействия видов вооруженных сил, оперативное усиление — ставят в тупик противников; вновь с легкостью уничтожаются или обходятся новейшие оборонительные сооружения. Немцы переигрывают своих противников в темпе маневра, продвигаясь со скоростью до 50 миль в день, они систематически уничтожают ударами с флангов и тыла лучшие неприятельские соединения, захватывая амуницию и боевую технику. Ложные радиосообщения извещали мир о падении городов, которые еще как- то держались, распространяли уныние и убеждали народы и правительства в бессмысленности сопротивления.
Такова была атмосфера блицкрига в стиле 1940 года. [41]
Прекрасным утром 21 мая 1940 года Гитлер принимал поздравления высших офицеров вермахта[42]. Главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник Вальтер фон Браухич и фельдмаршал Герман Геринг, командующий “Люфтваффе”, говорили только об окончательном успехе. Куда меньше радовался адмирал Эрик Редер, командующий “Кригсмарине”: вверенные ему корабли не принимали участие в боевых действиях в Бельгии и Франции. Флот по-прежнему был занят в Норвегии, лишь малые суда сыграли какую-то (очень незначительную) роль в завоевании Нидерландов. Неожиданное изменение баланса сил на Западе заставило Редера серьезно задуматься над оперативным положением. Дождавшись окончания общей дискуссии, командующий флотом попросил слова для обсуждения предложения, отвергнутого в прошлом, — плана завоевания Англии. Этот проект по своей грандиозности должен был стать самой крупной десантной операцией на европейском континенте со времен Вильгельма Завоевателя (1066 г.)
Возможности десантной операции против Англии впервые обсуждались в ноябре 1939 года в контексте подготовки наступления на Западе. Капитан Ганс Рейнеке из “Кригсмарине” проанализировал планы вторжения через порты северной Германии, и его выводы значительно поубавили энтузиазм слушателей, если таковой у них и был.
Геринг от имени “Люфтваффе” официально отклонил предложенный моряками план. Армия детально изучила выводы Рейнеке и сформулировала свои требования к морскому и воздушному обеспечению вторжения (не надеясь, впрочем, на многое).
Двадцать первого мая Редер вновь решил обсудить с фюрером возможность десантной операции. Надо сказать, что адмирал не предполагал встретить сколько-нибудь положительный отклик, скорее, он хотел получить подтверждение неизменности воззрений[43] Верховного главнокомандующего. Однако, к разочарованию Редера, пьяный воздух победы пробудил революционный дух Гитлера. Фюрер видел перед собой карту Англии, рассеченную синими стрелами, показывающими движение германских армий: новые возможности открывались перед непобедимыми корпусами вермахта.
Гитлер по-прежнему был предан идее уничтожения коммунистической России, но он разделил опасения своих советников и хотел бы избежать войны на два фронта. Если бы только можно было не принимать Англию во внимание — подобно Швеции, Португалии или Греции — все стало бы на свои места: Россия была бы к 1941 году полностью изолирована и затем уничтожена. Однако непокоренная Англия могла стать источником серьезных проблем на континенте (прежде всего — в бассейне Средиземного моря).
Фюрер поздравил растерявшегося Редера с “несколько неожиданным проявлением инициативы” и приказал срочно подготовить пересмотренный с учетом новых реалий проект вторжения в Англию. Уже через три дня поступил рапорт от генерал-полковника Вильяма Кейтеля, возглавляющего ОКВ. Кейтель сообщил о положительной оценке плана. Редер, однако, был полон сомнений и охотно отменил бы вторжение.
Геринг и Браухич не сомневались в победе и не видели никаких изъянов в набросках ОКВ[44]. Кейтель, традиционно поддакивающий Гитлеру, назвал вторжение “экспериментом”. Альфред Йодль, начальник штаба ОКВ[45], и его помощник Вальтер Варлимонт видели главную трудность в согласовании между собой действий трех[46] различных служб — сухопутных сил, “Люфтваффе” и “Кригсмарине”[47].
Двадцать первого мая танки Гудериана начали продвижение к Дюнкерку. Двадцать четвертого числа британские танки перешли в контратаку в районе Арраса, что вызвало локальный кризис на фронте[48]. Седьмая немецкая танковая дивизия столкнулась с английскими “матильдами” и понесла серьезные потери. Фон Рунштедт, командующий группой армий “А”, сыгравшей ведущую роль в операции “Гельб”, чувствовал, что пришло время остановиться. Его подразделения непрерывно наступали 14 дней, пехота отстала, фланги подвижных корпусов были открыты и подвергались непрерывным нападениям. Рунштедт считал необходимым при любых обстоятельствах сохранить танки (которые уже истратили большую часть моторесурса) для использования во второй фазе кампании. Рунштедт нервничал и, несмотря на все возражения Гудериана, перед которым лежал открытый путь к Дюнкерку, он остановил войска. “Стоп-приказ” был на следующий день подтвержден Гитлером
