212
342
213
343
Курсив принадлежит редакции. Здесь приходится давать комментарий буквально на каждую фразу, поскольку представления Кеннета Макси о высшем немецком командовании и отношениях внутри него, похоже, имеют своим источником голливудские киноленты времен войны.Прежде всего, “вести с фронта”, которые весь день 14 июля получала ставка фюрера, были не просто хорошие, а очень хорошие. Операция “Морской лев” во всех вариантах остается азартной игрой; в калибровке же К.Макси — это авантюра бездарная и безграмотная: в ней нет даже благородного безумия, которое отличало, например, оба немецких наступления в Арденнах (1940 и 1944 годов). Речь идет о высадке на узком фронте через пролив, на котором господствует вражеский флот. Причем:
— неприятельская авиация разгромлена не до конца, и германское командование на самом деле не знает ее состояния на утро 14 июля;
— целостность береговой обороны англичан предварительно не нарушена;— коммуникации противника подвергались разрушению в течение только одного дня, и, вероятно, еще функционируют;
— наступающая сторона не имеет общего превосходства в силах;
— воздушный десант высажен в зоне тактической обороны врага и при плохом “раскладе” может быть уничтожен в первые же часы операции.
Именно в таком контексте высшие штабы обязаны были рассматривать обстановку. Уяснив к вечеру, что наступающим войскам удалось не только закрепиться на берегу, но и овладеть ключевым аэродромом Хоукинга, ответственные германские командиры были бы вне себя от радости, тем более, что особой активности Королевского флота и английских ВВС они не наблюдали. Вероятно, к вечеру в Берлине и Брюсселе пили бы шампанское.
Далее: до первых массовых налетов на города Германии Гитлер никогда не устраивал скандалы Герингу. Да и обстановка в воздухе на 14 июля выглядела благоприятной — во всяком случае, ставка фюрера не получила никаких свидетельств обратного. Со своей стороны у Геринга не было оснований ни угрожать Кессельрингу, ни тем более — льстить ему. Вообще, насколько можно судить по описаниям, стиль руководства “толстого Германа” был, скорее, мягким и спокойным.
А вот руководство ОКХ — Гальдер и Браухич — не выступили бы единым фронтом с начальником штаба ОКВ даже на Нюрнбергском процессе. Отношения между этими структурами отличались такой взаимной нетерпимостью, что очень трудно поверить в благоприятные отзывы Йодля о Браухиче.
Совсем невозможно комментировать “истерику Гитлера”. Дело даже не в том, что для нее нет особого повода: просто из всего германского руководства фюрер был наименее склонен отступать с захваченных позиций (на данную тему многое могли бы сказать солдаты и офицеры вермахта, погибшие в Сталинграде). Частично это объяснялось, видимо, особенностями его характера, частично — боязнью потерять престиж. Во всяком случае, ситуация, когда Гитлер требует немедленного отступления, а командование армии обращает его внимание на неблагоприятные политические последствия такого решения, выглядит каким-то безумным карнавалом.
Впрочем, не совсем понятно, о каком немедленном отступлении вообще вели речь командные инстанции. Пляжи, на которые высадились германские войска, сейчас забиты людьми, техникой, амуницией, брошенными лодками и судами. Эвакуировать войска с необорудованного побережья очень трудно (хотя англичанам в районе Дюнкерка это и удалось), но осуществить погрузку на суда с берега, находящегося в таком состоянии, просто невозможно. При любых обстоятельствах немецким войскам пришлось бы брать Дувр, Хайт и Фолкстоун. Это, опять-таки, военная азбука.
344
345
215
346
216
347
217
348
Англичане, конечно, потеряли несколько важных темпов, но к обеспечению внезапности это, в данном случае, отношения не имело. Контрудар оперативными резервами — один из обязательных “ходов” обороняющейся стороны в борьбе за плацдарм. Как правило, он осуществляется на рассвете второго дня операции.
349
218
350
А вот немцы никак не могли перейти в наступление с утра дня S+1. Классическая схема борьбы за
