И так пытался, и сяк. И на шее человеческой пытался повеситься, и на вешалке, даже на потолке – но оттуда соскальзывал.
И главное ведь что? Повесится, бывало, Шарф, и начинает уже даже как бы умирать, но тут мимо обязательно кто-нибудь пройдет и скажет: «Смотрите, какой красивый шарф висит – очарование». Ну, и чего? Разве можно умирать, когда тобой любуются?
Вот такая история.
А потому что если ты – Шарф и дело твое – висеть, не стоит свою работу превращать в самоубийство, все равно никто не заметит…
Жили-были… Сизиф, Тантал и Прометей
Нет, что бы там кто ни говорил, а все эти придуманные герои разных книг – они живые. Вот Гарри Поттер, например… Разве ты никогда не разговаривал с ним? Разве тебе никогда не казалось, что он разговаривает с тобой? А когда маленьким был, разве с Чебурашкой не беседовал: мол, чего он там чебурашистого скажет?
Литературные герои разговаривают – это точно. Раз живые, то говорят, а как еще?
Тут как-то появился у меня досуг. А когда он у меня появляется вдруг, я люблю книжки почитать. И вот стал я читать – точнее перечитывать – «Мифы Древней Греции». Хорошая, должен сказать, книга, рекомендую.
И вдруг услышал монологи героев знаменитых мифов. Это были монологи о сокровенном, о чем-то очень важном для них, о чем-то таком, что даже не все, может быть, понимают.
Это были странные речи, раскрывающие знаменитых героев с непривычной и неожиданной стороны…
Первым заговорил Сизиф.
О, Сизиф – знаменитый герой. Пока он жил на земле, ему удавалось всех обманывать. А как под землю в царство Аида попал, так за все и поплатился. Аид приговорил его к страшному наказанию: велел тяжеленный камень в гору катить. И камень, как только оказывался на вершине, – тут же падал вниз. Так изо дня в день, из года в год, из века в века, – страшное дело.
Сизиф заговорил.
– Не жалей меня, читатель мифов! Впрочем, то, что для вас, читателей, миф, для нас – самая жизнь и была…
Я знаю, что меня все жалеют за те испытания, на которые меня обрек Аид. Но вот что я скажу: самый страшный в мире труд – не тот, который тяжел, но тот, который не имеет смысла. Боги обрекли меня на бессмысленную работу, но я сумел их перехитрить.
Со стороны я вижу свои движения замедленными и мягкими: плавный толчок – и камень, медленно поворачивая свои аккуратно отшлифованные грани, катится вниз, к подножью.
Боги ждали, что я буду плакать. Но я – человек! Я улыбаюсь… И я подсчитываю: тридцать три шага до вершины было сегодня. Сколько будет завтра?
Я тащил этот кусок гнева Аидова, зная, что у самой вершины он обязательно вырвется из моих рук и скатится вниз. Усталость тяжелым кулаком била меня в живот и поясницу. От каждого удара злость и беспомощность разливались у меня внутри, затопляя все остальные чувства. И только бессмысленность огромным островом жила среди этого океана.
Бессмысленность насмехалась надо мной – она была сильнее меня.
Но я – человек! Я не могу позволить тупой бессмысленности чернить мою живую душу!
И тогда я решил обрести смысл: я решил устанавливать рекорды по вкатыванию камня в гору.
Стал думать: как смогу засекать время?
Начал искать солнце – но вечен мрак в царстве Аида, никогда лучи солнца не переливаются в водах подземной реки Леты.
Решил разыскать часы, но вспомнил, что это только нам, мученикам, дано заглядывать через века, как через головы людей: часы еще не были изобретены.
И тогда я нашел отсчет времени в себе самом – я стал считать шаги.
Тридцать три шага до вершины было сегодня. Сколько будет завтра?
Иногда муки колют меня в самое сердце. Иногда усталость не дает мне идти. Но я все равно шагаю в гору, потому что у меня есть вера.
Моя вера – один шаг до вершины. Я верю, что смогу докатить камень за один шаг. И так будет. Пусть через столетия, через сотни веков, но когда-нибудь я докачу камень до вершины за один шаг.
Сизиф замолчал.
Но тут же заговорил второй герой – Тантал. У того были свои муки.
Он стоял по горло в воде, но стоило ему наклониться, как вода уходила. Над ним висели фрукты, но стоило протянуть руку – ветки поднимались вверх, и он оставался ни с чем.
Танталовы муки… Это когда видишь то, что тебе жизненно необходимо, готов схватить это, но… не можешь дотянуться…
– Ой, как мне плохо! Как ужасно хочется есть и пить!
А ведь как все хорошо начиналось!.. Там, на земле, пока я не попал в это царство, меня все любили.
И чем дело кончилось? Меня отправили на мучения…
Не забыть бы: на мучения… Мне ведь действительно очень плохо. Плохо мне!
Главное, не забыть – мне плохо.
Подо мной прозрачная, чистая вода, надо мной – деревья с сочными и румяными, как шеи и прочие места красоток, плодами. Но все это недосягаемо, как гора богов Олимп для простых смертных. Кажется, вот оно все – тут, рядом. А поди доберись!..
Трудно мне. Ах, как мне нелегко! Неужто богам удалось меня победить – меня, человека?
И однажды я подумал: а так ли уж я на самом деле несчастен, как мне кажется?
Нет, если богам так нужно, чтобы я страдал, – я могу повыть и поахать. Пожалуйста. Боги на то и боги, чтобы им подчиняться. Но я-то знаю, что сумел победить богов: я превратил страдания в привычку, и муки исчезли.
В Древней Греции боги были совсем близко, и казалось, что с ними можно бороться и даже побеждать их.
Среди людей был тот, кто даже решился обокрасть богов. Звали его Прометей, он выкрал у богов огонь и отдал его людям. За что главный бог по имени Зевс приковал его к скале, висящей над бурными водами океана, и придумал страшные мучения: каждый день к Прометею прилетает орел и клюет его печень. Печень вырастает, и на следующий день эта ужасная история повторяется.
Но люди сделали Прометея героем.
– Мне неудобно говорить. Правда: такое ощущение, будто я всем ужасно надоел. Навещающие меня дочери Океана – Океаниды рассказывают, как меня все превозносят. И уже столько веков! Океаниды все время поют песни в мою честь, которые сочиняют благодарные люди. Приятно, конечно. Но неловко. Я ведь не сделал ничего особенного…
Я выбрал самую простую на свете боль – физическую. Когда болит тело – это ерунда в сравнении с тем, когда болит душа. Об этом я все время думаю, глядя на прилетающего ко мне орла.
Он ведь вовсе ни при чем, а страдает куда больше меня! Ему надоело жить, летать, ему печень моя – поперек его орлиного горла, а деваться некуда – прилетает и клюет!
Я принес людям огонь и страдаю за это. А за что страдает бедная птица? Ни за что! И это самое ужасное!
