хмельному (каждый пьет, сколько желает, или просто подносит чашу к губам), возможность за чарой высказаться откровенно и обсудить наиболее важные дела. Пиры являлись и формой заседания боярской думы киевского князя.
В дальнейшем обряд пития из братины посвящался различным праздникам, царским дням и другим важным событиям, для чего изготовлялись особые братины с надписями. Пить чашу чью-либо значило пить в честь кого-нибудь или за чье-либо здоровье. Таким образом, говорилось: «Государева чаша, Патриаршая чаша» (Костомаров).
Учитывая традиции казачества, московские государи жаловали атаманов за службу наградными братинами (ковшами), украшенными государственным гербом, христианскими символами и надписями духовного содержания. Некоторые из них сохранились в различных собраниях.
ПОСВЯЩЕНИЯ – ИНИЦИАЦИИ
Я вижу призрак Святовита
Меж облаков,
Кругом него – святая свита
Родных богов.
Инициация (Initiation от лат. Initium – «начало») или посвящение – начало новой жизни, повторное рождение.
Инициация предназначена для перехода человека из одного статуса в другой, в частности, включение в некоторое сообщество. Обряды или ритуалы инициации также называются переходными или посвятительными (посвящение).
Корни обряда можно проследить в глубокой древности, практически у всех народов. Инициация обычно сопровождается праздничным обрядом, нередко с различными, часто мучительными испытаниями (например, нанесение татуировок, телесных повреждений, укусы муравьев, хирургические вмешательства и т.д.) Нередко применялись различные средства, вызывающие сонливость или значительное снижение болевой чувствительности, благодаря чему создавались условия для преодоления болезненных испытаний. Мифы и предания древнего периода истории свидетельствуют о многообразии обрядов.
Л. Леви-Брюль дал одно из определений сущности инициации: «Церемонии посвящения имеют целью сделать индивида “совершенным”, способным исполнять все функции законного члена племени».
В древнерусском «миру» сохранялось представление о строгой цикличности жизненного процесса, и эти циклы можно описать так: до 7 лет – д?тя (или робя). В 7 лет ребенка отдавали в ученичество, и шло посвящение во взрослую жизнь, с работой и военным служением в границах дома, рода-племени или государства; затем наступала пора покоя, постепенное отступание в мир предков – старъ д?дъ или стара баба. И, наконец, сама смерть – уход в мир иной.
Ритуалы перехода, существующие в различных культурах и знаменующие важные биологические и социальные перемены, вращаются вокруг триады рождения, совершеннолетия (для любви, хозяйственной и воинской деятельности) и смерти. В ритуалах совершеннолетия юноши и девушки рассматриваются как умирающие для роли детей и рождающиеся в качестве взрослых.
Возрастное разделение, обусловленное военной организацией общества, характерно для народов, находившихся на заключительных этапах разложения первобытно-общинного строя с рождением государственных форм. Подобные явления имели широкое распространение у народов, часто живших в условиях войны.
Когда-то, чтобы стать членом племени, ребенок должен был пройти поэтапную инициацию. Происходила она в три ступени. Первая – непосредственно при рождении, когда повитуха обрезала пуповину наконечником боевой стрелы, в случае с мальчиком, либо ножницами, в случае с девочкой, и пеленала ребенка в пеленку со знаками рода.
По достижении мальчиком трех лет он проходил подстягу – т.е. его сажали на коня, опоясывали мечом и три раза обвозили вокруг двора. После этого его начинали учить собственно мужским обязанностям. Девочке в три года впервые давали веретено и прялку.
В двенадцать-тринадцать лет, по достижении брачного возраста, мальчиков и девочек приводили в мужской и женский дома, где они получали набор сакральных знаний, необходимых им в жизни. После этого девушка надевала поневу (род юбки, носившийся поверх рубахи и говоривший о зрелости). Юноша после посвящения и присяги получал право носить боевое оружие и вступать в брак.
Инициации в общих чертах одинаковы для всего мира. По всей видимости, причина этого в том, что данные посвящения являются оптимальным способом стимулировать развитие человека в данном возрасте.
Л. Леви-Брюль начертил ставшую классической схему мировых систем инициации юноши на право называться мужчиной: «Новопосвящаемые отделяются от женщин и детей, с которыми они жили до этого времени. Обычно отделение совершается внезапно и неожиданно. Будучи вверены попечению и наблюдению определенно взрослого мужчины, с которым они часто находятся в известной родственной связи, новопосвящаемые обязаны пассивно подчиться всему, что с ними делают, и переносить без каких бы то ни было жалоб всякую боль, испытания являются долгими и мучительными, а порой доходят до настоящих пыток. Так мы встречаем и лишение сна, пищи, бичевание и сечение палками, удары дубиной по голове, выщипывание волос, соскабливание кожи, вырывание зубов, обрезание, подрезание, кровопускание, укусы ядовитых муравьев, душение дымом, подвешивание при помощи крючков, вонзаемых в тело, испытание огнем и т.д.»
Наставники проводили инициации так, что у молодых людей происходила коренная перестройка психики, снимались глубинные страхи, вырабатывались и закреплялись на бессознательном уровне навыки взаимодействия с новыми товарищами. Подростки становились взрослыми и, как следствие, получали статус полноправного члена общества – и новые права: право быть воином, право иметь жену, право заниматься созидательной магией.
Всякая серьезная инициация (или посвящение), как известно, делится на несколько фаз: выделение личности из привычного общества, пограничный период, испытания и ритуал посвящения, вхождение в новое сообщество или возвращение в коллектив, но уже в новом качестве.
Проведение инициаций за пределами своей территории, особенно в лесу, является характерной чертой этого обряда у многих народов. Мифологически выход за пределы своей территории приравнивается к смерти. А нахождение в лесу воспринималось как пребывание на том свете. Отсюда большая роль, которая отводилась в восточнославянской инициации божествам потустороннего мира. Отображением одного из таких божеств в сказках является Баба-яга. По мнению немецкой исследовательницы Беккер, образ яги восходит к древнеславянской богине Мокоши, Макоши, символизирующей древнюю пору матриархата. Среди ее функций были: определение судьбы человека и владычество над миром мертвых.
В лесу юноши жили в так называемых мужских домах для посвящений, где и проходили ученичество, испытание, «умирание» в старом качестве и посвящение в более «продвинутого» человека. Как показывают исследования, в древнюю эпоху у славян в ходе брачных ритуалов совершались обрядовые действия у реки. Она служила символическим рубежом перехода молодых людей в иной мир.
Из восточнославянских сказок видно, что при инициациях имело место не просто символическое
