Змееныш

— Чё? — промямлил он. — Неглиже — это где? Девушка скрылась в ванной. Там она включила душ

на полную, почистила зубы над раковиной, подождала немного — и, замотав волосы полотенцем, вернулась в комнату.

Забыв запереть дверь на защелку, Оксана сорвала полотенце, швырнула на столик, чуть не уронив вазу со свежими цветами, которые каждый день приносил За­точка, вылезла из ночнушки, надела джинсы и толстов­ку, брезентовую куртку, проверила, лежат ли в карманах фонарик и нож.

А потом отставила стул и сдвинула фанеру, маски­рующую отверстие под окном.

Ночь была очень темная, низкие плотные тучи скры­ли луну, Оксана с двух шагов не могла различить деревьев. Она даже вытянула руку, чтобы не наткнуться на ствол.

И уперлась в грудь Змееныша.

— Ай! — Девушка отпрянула. — Напугал! Давно ждешь?

— Не жду, вышел встретить тебя.

— Но я раньше появилась, как ты узнал, что я иду? В этой темноте ничего не видно! Вдруг кто-то из отцов­ских сталкеров сюда припрется? Вот весело получилось бы! То есть наоборот... — Оксана поежилась: ветер дул прохладный.

— Я узнал твои шаги, — серьезно ответил Змееныш и взял ее за руку. —- Я всегда буду знать, когда ты идешь.

Оксана рассмеялась было, но сразу смущенно за­молчала. Ветер постепенно разгонял тучи — сквозь чер­ную завесу проступила луна, и стало немного светлее.

— Хочу увидеть ночную Зону. Покажи мне! — Де­вушка потянула Змееныша в лес.

— Не беги так, — он мягко остановил ее. — По Зоне днем нельзя бегать, а ночью еще опаснее.

Но Оксана, высвободив руку из его пальцев, при­пустила по тропинке.

— Не догонишь! — крикнула она.

Девушка пробежала между деревьями, и тут ей на ум пришла Забавная идея напугать Змееныша. Она тихо нырнула в ближайшие кусты, притаилась, вслушавшись в тишину. Затем, разводя руками ветви, пошла в глубь леса, ступая осторожно, чтобы не хрустнул под кроссов­кой сучок. Страшно не было — Лесной Дом недалеко, да и Змееныш где-то рядом... Оксана до сих пор не пони­мала, насколько опасно в Зоне, не придавала значения словам Слона и других сталкеров, когда они остерегали ее: она привыкла, что с ней-то ничего плохого случиться не может.

Подальше отойдя от кустов, девушка огляделась. Теперь надо вернуться к тропе, отыскать Змееныша и выпрыгнуть к нему, крикнув что-то вроде «Бу!».

Так, а где тропа?

Девушка покрутила головой, пытаясь сориентиро­ваться, и поняла, что не помнит, откуда пришла. Пока пробиралась по чаще, несколько раз поворачивала, об­ходя раскидистые елки, перешагивая полусгнившие стволы поваленных деревьев... Затея не удалась! При­дется позвать Змееныша.

Оксана только успела открыть рот. Змееныш поя­вился совершенно неожиданно, вырос будто из- под земли — прямо перед ней. Девушка не слышала ни его шагов, ни его дыхания... Ее пробрала дрожь, Оксана да­же подняла руку и провела ладонью по его лицу — что­бы убедиться, что он живой человек, не фантом, не тень, не привидение.

— Не надо убегать, — серьезно сказал Змееныш, беря ее за руку и осторожно привлекая к себе. Оксана секунду сопротивлялась, потом прислонилась к нему, заглядывая в невозмутимое лицо. Змееныш запустил пальцы в ее распущенные волосы, погладил по голове.

— Где ты живешь? — тихо спросила Оксана.

— В Зоне.

— Это понятно, но где... — Девушка сама оборвала вопрос, сообразив, что Змееныш имеет в виду. — То есть ты хочешь сказать... ты вроде Маугли?

— Не знаю, кто это, хотя иногда меня так называют.

— Только Маугли говорить не умел, кажется, — припомнила Оксана. — Или умел, но только на звери­ном языке? А кто твои родители?

— Мой отец — сталкер Мазай. Но... не настоящий.

— Как это?

— Он принес меня из леса, младенцем.

— Но откуда ты взялся в лесу?

Змееныш слегка пожал плечами. Они по-прежнему стояли рядом, его ладонь лежала на затылке Оксаны, другой рукой Змееныш держал ее за руку.

— Говорят, ты дружишь с мутантами? — Она не­много отстранилась. — Ведь мутанты убивают людей, как ты можешь дружить с ними?

— Ты не понимаешь, — ответил он. — Мутанты — дикие звери, зла они никому не желают, просто у них такая природа. Ведь люди их тоже убивают, правильно? Тогда почему ты не осуждаешь людей?

Оксана поразмыслила над этим и наконец нашла верный довод:

— Потому что я сама — человек! Значит, я на сторо­не людей, а не каких-то чудовищ.

Глядя ей в глаза, Змееныш сказал:

— Люди могут быть чудовищнее чудовищ, а чудо­вища человечнее людей.

— Но... — начала она и смолкла, не зная, что отве­тить на это.

— Это мне однажды сказал Мазай, — добавил Змее­ныш. — А потом люди убили его.

Оксана молчала, прикусив губу, и Зона вокруг тоже молчала, лишь над головой тихо шелестели листья да еле слышно ухал вдали филин.

— А я живу в водокачке, — невпопад произнесла де­вушка. — Моя комната напротив кабинета отца. Знаешь ее? Варвара мне рассказала, как ты сбежал когда-то — прямо по стене спустился. Это правда?

— Там легко можно слезть, если знать, за что дер­жаться.

— А у меня не получилось, — огорченно сообщила девушка и потянула Змееныша к холму. — Зато я нашла секретный лаз. Я тебе покажу, идем! Ну, чего стоишь? Тогда ты тоже сможешь ко мне приходить. Никто не увидит. Прямо в комнату!

Он секунду колебался, потом зашагал рядом с Ок­саной, держа ее за руку.

3

Заточке и так не спалось, а тут еще полная луна вы­глянула из-за туч, и свет ее проник сквозь тусклое окошко. Порученец мрачно сел, скрипя раскладушкой.

Пол холодил босые ноги. Пошевелив пальцами, Заточка натянул штаны, носки и сапоги, накинул куртку поверх майки. Надо, что ли, посты проверить, раз все равно ни в одном глазу.

Колобок дрых на раскладушке под дверями Окса-ниной комнаты. Заточка остановился, прислушался — из комнаты не доносилось ни звука, — вздохнул и, спус­тившись по винтовой лестнице, вышел наружу.

Ноги сами понесли его к кухне. Порученец знал, что в холодильнике у Варвары всегда стоит бутылка водки — первичная анестезия, успокаивающее или снотворное, да мато ли что еще, на всякий случай. Он своим ключом отпер дверь, проскользнул внутрь, шаг­нул к холодильнику. Варвару завтра усмирит, а то ворчливая баба шум поднимет, но это будет завтра, а пока ему надо принять сто грамм, чтобы согреться перед обходом постов, — собственно, это и была на­стоящая причина, почему он поднялся. Ветер холод­ный дует, будто и не лето на дворе, а глубокая осень. Правда, что осенью, что зимой Заточка обходил посты без всякой водки, но ведь го было перед сном, а не по­среди ночи, со сна же, с бессонницы то есть, как-то зябко...

Мысли его были бессвязные, Заточка забивал голо­ву этими глупостями, чтобы не думать о девчонке. Ведь на самом деле посты ни при чем, ему просто не спится, и виною тут, конечно...

— Хы-ы... — Заточка, выдохнув, опрокинул в глотку целый стакан. Занюхал рукавом, посидел,