ней и сказал: «Всё, завтра пересаживаюсь на «РАФик». Надоел этот медленный, вечно вздыхающий Троллейбус!»
Троллейбус тяжело вздохнул, и на его глазах-стёклах появились слёзы. Шофёр подумал, что начался дождь и убежал прятаться.
А Мальчик понял, что Троллейбус плачет от обиды. С ним тоже так бывало.
Он подошёл к Троллейбусу и сказал:
– Ну что ты плачешь, а? Подумаешь, штанга сломалась. Всяко бывает.
– Никогда-никогда, – вздохнул Троллейбус. – Никогда в жизни я не смогу больше ездить. Меня сдадут в металлолом и сделают из меня автобус или машину. А я хочу быть троллейбусом!
И Мальчик подумал: «Неужели же, если я очень-очень захочу, то не смогу помочь Троллейбусу?» А потом он ещё подумал: «Ведь заводят же люди у себя кошек и собак, почему бы не завести Троллейбус? Когда никому до тебя нет дела, можно и с Троллейбусом подружиться».
И он вынул из своего ботинка шнурок, привязал один его конец к сломанной штанге, другой взял в руки и сказал:
– Поехали!
– Что ты притащил? – возмутился папа. – Что за чудище?
– И где он будет жить, он же разносчик грязи? – спросила мама.
– И вообще он у нас не поместится, – подытожила бабушка.
– Неужели, если Троллейбусу некуда деться, он не сможет поместиться у нас? – удивился Мальчик.
– Смогу! – сказал Троллейбус.
И поместился.
Как ему это удалось – совершенно неважно. Важно, что теперь вечерами Мальчик выводит Троллейбус гулять на проспект, они вместе смотрят на мелькающие огоньки, и Мальчик больше не завидует фарам, которые вдвоём разрезают тьму. А когда кто-нибудь ругает Мальчика, ему есть кому пожаловаться на свою судьбу.
Вот и вся история. Пожалуй, ещё можно добавить, что, когда Мальчик выгуливает свой Троллейбус, все прочие троллейбусы – взрослые, большие, грустные – очень удивляются: почему это у их собрата вовсе не несчастный, как это принято у троллейбусов, а вполне даже счастливый вид.
А ты понимаешь – почему?
Очень грустная сказка про Ветер и Тучу
Жил-был Ветер. Он был огромным и сильным. И поэтому сам себе казался прекрасным: так бывает.
Ветер был везде: на земле, в небесах, на море. Просто вот куда ни глянь: всюду можно встретить Ветер.
Бывало просто в комнате сидишь, а он вдруг – р-раз! – и сбросит со стола бумажку какую-нибудь: так хочет Ветер на себя внимание обратить. Трудно Ветру без чужого внимания.
А Туча жила на небе, и больше нигде не жила. Она плыла по синеве небес мягкая и пугливая.
В ней была та грациозность, которая свойственна настоящим тучам. Не этим облачкам, что всё пыжатся стать больше и грознее, и не этим, вязким и противным, старым тучищам. Такая грациозность была свойственна только ей.
Она плыла по небу легко и независимо, – так в стародавние времена, когда ветер был ещё совсем молодым и не таким буйным, плавали по морю прекрасные многопарусные шхуны.
Разумеется, однажды они встретились: Ветер и Туча. Если б этого не случилось, сказки бы не было: любая история в этой жизни начинается со встречи. Кончается, правда, по-разному…
Когда Ветер увидел Тучу, ему показалось, что он напрасно продул всю свою предыдущую жизнь.
Ветер забыл, что был когда-то сварливым сквозняком, которого все опасались, но никто не уважал. Он запамятовал, что в молодости был он лёгким ветерком, который разве что и мог, так это гонять по асфальту обрывки газет. Он не хотел вспоминать, как завидовал урагану, и понимал: ему таким никогда не стать.
Ветер увидел Тучу и понял: он способен на всё. Ветер влюбился. А когда кто-то влюбляется, – хоть Ветер, хоть человек, – он всегда делает опрометчивые выводы.
Ветер не знал, как обратить на себя внимание Тучи, и погнал её по синему небу.
И Туча плыла, подвластная его дуновеньям, но, как всякая настоящая Туча, делала вид, что это она сама так плывёт, и Ветер тут вовсе ни при чём.
Ветер глядел на её жемчужные мягкие бока, и понимал: сейчас, именно сейчас, и только сейчас начинается настоящая жизнь. Ему захотелось обнять Тучу, сказать ей самые главные, самые добрые слова.
Ветру ужасно нравилось, что он такой могучий, сильный, прекрасный. В общем, лучше всех…
Когда Ветер опомнился: Тучи уже не было.
Вместо неё по небу плыли маленькие, слезливые облачка.
«Я хочу быть маленьким и слабым! – завыл Ветер. – Кому нужна моя сила?»
Так воет Ветер каждый вечер, вспоминая прекрасную Тучу.
Он забивается под кровли крыш, прячется в подворотнях, растворяется в тёмных углах.
Он готов отдать всю свою величественную силу за один взгляд прекрасной Тучи.
Но только слезливые облачка плывут по серому небу…
Обидел Заяц Волка
Обидел как-то Заяц Волка.
Представляешь?
Ну, Волк расстроился ужасно, рассвирепел даже, зубами защёлкал страшно.
Стал там, на Зайца кричать, оскорблять его всячески, говорить слова обидные, письма писать повсюду: мол, пора уж зайцев как-то уже… к ногтю…
В общем, даже поседел Волк от натуги. А Заяц, знай себе, наглеет. Ужас какой-то! Приставит уши к виску, и вертит ими, – мол, ты Волк – псих ненормальный.
Ну, Волк от этого ещё больше расстраивается.
В таком расстройстве поседевший Волк пошёл к Медведю.
Медведь большой был, толстый и спокойный. Он в лесу поэтому самым мудрым считался.
«Всё испробовал, – жалуется Волк. – Язык мой кричать устал, ноги притомились по инстанциям ходить, голова устала ответные оскорбления придумывать, руки замаялись письма писать… А длинноухий только наглеет. Что делать, мудрый Медведь, подскажи».
Вздохнул Медведь и спросил спокойно:
– А ты съесть его не пробовал?
Про Колобка
Ты, конечно, знаешь, кто такой Колобок? Кто ж не знает Колобка! Все Колобка знают, а некоторые даже любят.
Но – стоп! Давай подумаем: а знаем ли мы Колобка по-настоящему? Так ведь бывает в жизни: кажется, что знаешь кого-то… да хоть приятеля по двору, а прислушаешься, что он говорит, и оказывается: ничего- то ты про него не знаешь на самом деле.
Хорошее это дело: послушать. Можно такие неожиданные вещи узнать.
Посмотри-посмотри, вон катится по большой дороге Колобок и что-то говорит.
Прислушаемся?
Ба! Да он не просто говорит! Он страдает.
«Что такое?! Ну, в чём дело – не понимаю! – страдает Колобок. – Ведь самое интересное во мне не то, что я хитрый – лиса хитрее меня. Самое замечательное во мне не то, что я быстрый – заяц быстрее меня. Самое интересное и замечательное во мне то, что я – свежий. Я – свежеиспечённый Колобок, но этого вроде уже никто не замечает. Это уже никого не интересует. Какой же я был глупый, когда решил посмотреть мир! Я совершенно не учёл силу ветра, бьющего в лицо – а от него так твердеешь… Как это страшно: катиться куда-то и постепенно забывать, для чего тебя когда-то выпекли».
Но тут на счастье Колобку подвернулась Лиса.
– Лиска-Лиса, – обрадовался Колобок, – ты случайно не голодная?
– Я не ем хлеба! – крикнула Лиса.
