резануть нахальных островитян очередью. Попал! Удивительно, но не все полудюймовые пули прошли мимо. «Спитфайр» клюет носом, переворачивается через крыло и валится вниз.
В этот момент первая пара перехватчиков пристраивается к хвосту бомбардировщика. Трагедия разворачивается на глазах всей эскадрильи. Сейчас… Владимир прищуривается и стискивает штурвал руками до боли в пальцах. Дальше все и так ясно. Ливанову хочется зажмуриться, закрыть глаза и не видеть этого. Нет!
Макс жмет на гашетку своего ШКАС. Слишком далеко. Штурман безбожно мажет. Длинная очередь проходит мимо.
Пара истребителей тем временем играючи расправляется с бомбардировщиком № 33. Стальной ливень рвет в клочья фюзеляж, моторы. Раскалывается блистер пулеметной турели. По крыльям разливается пламя. Самолет еще тянет. Моторы каким-то чудом работают.
Остальные бомбардировщики стягиваются вокруг поврежденной машины и самолета комэска. Пулеметные очереди тянутся к хищным телам вражеских истребителей. Англичане реализуют свое преимущество в скорости и пытаются насесть на идущий чуть поодаль самолет лейтенанта Семипалова, но тщетно. Эскадрилья собирается в один плотный, ощетинившийся стволами тяжелых пулеметов косяк.
Бомбардировщик Дмитрия Гордеева еще держится в воздухе. Машина горит, за хвостом самолета тянется длинный черный шлейф. Хлещущий из разорванных трубопроводов и продырявленных баков бензин растекается по консолям. Огонь уже охватил хвост бомбардировщика.
— Дима, прыгай! — кричит в микрофон рации Владимир. Глаза летчика пощипывает. По щеке стекает предательская слеза.
Эскадрилья все еще находится над окрестностями города. Ясно, что выпрыгнувшие летчики сразу попадут в плен, но это лучше, чем сгореть заживо. Все равно через пару дней придут наши и освободят товарищей.
Дым мешает разглядеть самолет Гордеева как следует. Непонятно, выжил кто-нибудь после расстрела или раненые не могут самостоятельно доползти до люка. Нет, в небе за хвостом бомбардировщика раскрывается купол парашюта. Один? Только один.
«ДБ-ЗФ» кренится на правое крыло. Падает? Нет, самолет закручивает вираж и ложится на обратный курс. Моторы еще работают. Оставшийся за штурвалом горящего самолета летчик удерживает машину на новом курсе.
До Владимира доходит, что задумал Димка.
— Лейтенант Гордеев, немедленно покинуть машину! — Еще остается слабенькая надежда на то, что рация у Гордеева работает. — Не дури. Лейтенант, прыгай! — Владимир старается сохранять жесткий командный тон, надеется, что на Диму подействует, он одумается.
Бомбардировщик постепенно снижается, но не отклоняется от своего курса ни на сантиметр. Видно, что машиной управляет человек с железными нервами. Правый мотор в последний момент отказывает. Это уже значения не имеет. Бомбардировщик огненной кометой падает в расположение вражеской гаубичной батареи. К небу вздымается огненный шар взрыва, словно прощальный салют над могилой лейтенанта дальнебомбардировочной авиации Дмитрия Витальевича Гордеева.
Совершив круг почета над местом гибели товарища, эскадрилья ложится на кратчайший курс к родному аэродрому. Надо за сегодняшний день успеть сделать еще пару вылетов как минимум. Это только начало. Это только первый день активной фазы сражения за Южную Англию.
— Он сам этого хотел, — негромко проговорил Макс Хохбауэр, когда под крылом бомбардировщика раскинулась темная вода Ла-Манша.
— Я собирался снять его с задания. Не успел, — мрачным тоном отозвался Ливанов.
Оба понимали, о ком идет речь. Жизнерадостный, неунывающий, слегка наивный и шебутной Дима Гордеев остался там. Один из тех, кто должен был жить. Один из тех, кого смерть обходила мимо, не замечала, когда он хотел жить. Не замечала до тех пор, пока он сам не окрикнул Белую Старуху.
Искупительная жертва, огненный таран лейтенанта Гордеева как будто выкупил жизни капитана Ливанова и его людей. До самого последнего дня сражения за Англию, даже в декабрьских боях над Шотландией и Ольстером, эскадрилья Ливанова не потеряла ни одного самолета и ни одного человека. Иные называли это везением, иные ссылались на опыт прошедшего огонь и воду комэска, некоторые объясняли это надежностью и живучестью бомбардировщиков, но никто и не догадывался об истинной причине. Правда ли это? В жизни все бывает.
При первой же возможности капитан Ливанов и старший лейтенант Хохбауэр посадили свой «ДБ-ЗФ» на одном из аэродромов Южной Англии и, выбив у местного БАО машину, отправились искать место последнего успокоения боевого товарища. Городок они нашли быстро, Макс не зря считался одним из лучших штурманов полка. Другое дело, что от таранившего вражескую огневую позицию «ДБ-3» мало осталось. В окрестностях города прошли жестокие бои. Сам населенный пункт неоднократно переходил из рук в руки. Друзья отыскали кусок крыла и покореженный фрагмент штурманской кабины самолета. С этим и вернулись домой. Тело лейтенанта так и не нашли.
Только после войны, в конце сороковых годов, полковник Владимир Ливанов сумел добиться справедливости и увековечить память погибшего товарища. Отдельному Ла-Маншскому гвардейскому дальнебомбардировочному полку было присвоено имя Героя Советского Союза лейтенанта Дмитрия Гордеева.
Приходившие в полк молодые с горящими глазами лейтенанты не всегда знали, чье имя носит гвардейская часть и чей портрет нарисован на борту многомоторного серебристого дальнего стратегического красавца, личной машины полковника Ливанова. Их быстро просвещали, в полку еще служили немало заслуженных ветеранов, помнивших ту войну и кровавую мясорубку в небе над Англией 40-го года.
Примечания
1
Батальон аэродромного обслуживания
2
Дальнебомбардировочная авиация
3
Осветительная авиационная бомба
4
Березина турельный. Калибр 12,7 мм
