чуток своей любви к морскому флоту.
Оставшийся один на мостике Виктор Котлов глядел на переваливающуюся через серые валы «Прибалтику» и думал, что сам он никогда не полюбит авианосцы, как Дмитриенко. Подводник. Въевшийся в плоть и кровь страх перед кружащими над волнами самолетами и маленькими, быстроходными, хрупкими и смертельно опасными эсминцами. Здесь ничего не поделаешь — сила привычки. В свое время Котлов освоился на надводном флоте, научился управлять эскадрами, накрепко зазубрил все сильные и слабые стороны авианосцев, научился маневрировать авиационными соединениями, выводить свои плавучие ангары из-под вражеского удара, одновременно загоняя противника в клещи комбинированной звездной атаки ракетоносцев, торпедоносцев и пикировщиков.
Котлов научился командовать, а не любить. Громоздкие, угловатые туши авианосцев казались вице- адмиралу безобразными. Действительно, плавучие аэродромы, как выразился командир одного из первых английских авианосцев. Короли моря, сильнейшие корабли, сбросившие с пьедестала линейные эскадры, оставались слабо защищенными, пожароопасными, хрупкими и беззащитными перед тяжелыми кораблями плавучими аэродромами.
Огромные ангарные палубы, трюмы, набитые авиационным горючим, снарядами, бомбами, ракетами, тонкая броня, не позволяют авианосцам действовать самостоятельно. Эти страшно дорогие корабли работают только под прикрытием собственной свиты из линкоров, крейсеров и эсминцев. Линкор или линейный крейсер могут выдержать не одно попадание снаряда и сохранять боеспособность, даже горящий, засыпаемый снарядами линкор остается опасным противником, способным впиться в горло врага клыками главного калибра, разорвать его на части и унести за собой в могилу. Тогда как одного удачного попадания снаряда или торпеды достаточно, чтоб вывести из строя авианосец. Крен на борт, повреждение полетной палубы, и корабль уже не может поднимать и принимать самолеты. Он лишается своего главного оружия.
Выкурив еще одну трубку, вице-адмирал Котлов вернулся в ходовую рубку. Здесь тепло, сухо, ветра нет. К флагману тут же подскочил лейтенант службы корабельной связи. Ухватившись одной рукой за поручень, чтоб не улететь при очередном ударе волны, молодой человек протянул Котлову бланк радиограммы.
— Что там пишут?
— Контр-адмирал Смирнов докладывает: «Дон» и «Буг» швартуются.
— Ясно. Дальше.
— Это все, товарищ вице-адмирал.
— Слова из него лишнего не вытянешь, — пробурчал Котлов. — Что там на радаре?
— Два транспорта и три эсминца уже час назад вошли в залив, затенены берегом. Еще две большие отметки, по-видимому, «Гжель» и «Влтава» держатся мористее. Рядом идет «Козьма Минин».
— Разгильдяи. Эскадру по всему морю раскидало. Один уже швартуется, другой отметки кораблей путает. Спорю, если в середину ордера влезет «Айова» или «Монтана», вы ее и не заметите.
Бурчал Виктор Котлов для порядка. Операция проходит нормально. Да, шторм заставил рассредоточить корабли по всей акватории, растянуть ордер во избежание столкновений, но в Ирландском море это не страшно. Эскадру вывели в море в первую очередь для демонстрации флага и политики ради. Договоренности о размещении нашего контингента в Ирландии достигнуты неделю назад. Переговоры вел сам Андрей Громыко. Советский титан внешней политики четко уловил опасения ирландцев, не так давно добившихся независимости от Великобритании и всего 25 лет назад вернувших себе Ольстер. Получилось так, что союзники сами предложили Советскому Союзу не только высвобождающиеся от немцев базы в Ольстере, но и пару хороших аэродромов на западном побережье, и место для размещения морской пехоты под Дублином.
Сильный ход нашего МИДа, прекрасная компенсация за ослабление советских позиций после вывода немецких войск с островов. Недавно начавший интересоваться политикой Виктор Котлов чувствовал, что ирландское правительство действует больше из духа противоречия, заранее парируя возможную угрозу от восстанавливающей независимость Британии.
Москва далеко, а Лондон близко. Русские, в отличие от англичан, не будут устанавливать в Ирландии свои порядки, кроме того, маленькое островное государство всегда может заручиться поддержкой Берлина. Умные люди понимали, «новое мышление» Гюнтера Кауфмана — это не навсегда, придет время, и немцы вспомнят о своих имперских амбициях, дух императоров Священной Римской империи не угас, он только ждет подходящего момента. А вот до этого времени надо дожить, дожить свободными и независимыми, полноценными игроками на европейском поле. Вот здесь-то русские и пригодятся.
В командовании советским Атлантическим флотом наивных людей не было, тем более таковые не держались в руководстве МИДа и советском правительстве. Политика Ирландской республики была видна насквозь. Но сейчас нас такое положение дел более чем устраивало.
В Британии волнения, полиция отказывается наводить порядок, парламент уже месяц как не может выбрать премьера. Да и выбор только между явными и неявными сторонниками США. Кауфман продолжает политику невмешательства, сворачивает свои военные базы и сокращает армию. Здесь все ясно — не сегодня завтра англичане сами попросят американцев разместить на Острове войска и стратегическую авиацию, якобы для защиты обретшей независимость страны.
В Израиле недолгое затишье перед бурей. Если немцы сократят свои палестинские базы, начнется арабо-израильская война. Доселе переселенцы жили под защитой немецких штыков, теперь им придется отбиваться от бедуинов самостоятельно. А ведь в Израиле много эмигрантов из СССР, уехавших на родину предков сразу после Большого Исхода в 42-м году. Это тоже наши люди, им тоже нужна защита. На итальянцев надежды мало, максимум — займут военно-морскую базу в Хайфе.
Делегация синедриона была в Москве еще в декабре прошлого года. Официально подписывали новые договора о дружбе и сотрудничестве, фактически просили о кредите на оружие. Лично курировавший переговоры Алексей Косыгин приказал Госбанку предоставить Израилю беспроцентный кредит на 15 лет. Председатель Советского правительства прекрасно понимал, что требовать с израильтян оплаты деньгами бесполезно, страна небогатая, большинство населения еле сводит концы с концами. С другой стороны, наше Министерство обороны разгрузило свои закрома, передало новым друзьям старую технику и боеприпасы к снимаемым с вооружения артсистемам. Взаимовыгодная сделка, что уж тут говорить! Пикантности добавлял тот факт, что нашему МИДу пришлось попутно вразумлять наших персидских и иракских сателлитов, играя на межплеменных разногласиях.
Рейд советской авианосной эскадры по Ирландскому морю проходит успешно. Когда корабли выходили из Северного пролива, вице-адмирал Котлов отправил в штаб флота шифровку. Работа выполнена. Транспорты с морской пехотой вошли в порты. Переход прошел в тяжелых условиях, но без происшествий. Что делать дальше?
По первоначальному плану эскадра должна была совершить визит дружбы в Скапа-Флоу, но мир в последние дни стремительно меняется, планы устаревают еще до своего составления. Так и вышло, в ответной радиограмме адмирал Головко потребовал от Котлова передать командование контр-адмиралу Фирсову, самому срочно вылетать в Плимут, а эскадру отправить вокруг Англии через Северное море без захода в порты.
Сборы были недолгими. В действительности руководство переходом целиком лежало на плечах командира авианосной эскадры контр-адмирала Фирсова и на командовавшем группой высадки контр- адмирале Смирнове. Виктор Котлов играл роль большого начальника, осуществлял общее руководство, что на практике означает значительные полномочия и соответственно микроскопическую ответственность. Вице-адмирал был только рад сдать командование. Другое дело, предстоящий перелет вызывал у него отвращение.
К великому сожалению, погода налаживалась, западнее Гебридских островов на море колыхалась легкая зыбь в 2–3 бала. Через час после получения команды сияющий, как медный пряник, каперанг Дмитриенко доложил, что вертолет готов. На «Жданове» выделяют бомбардировщик.
— Мать их за ногу! — беззлобно выругался Виктор Николаевич. — И здесь отличники боевой подготовки. Все успеваете.
— Вражеские базы близко, — нашелся Дмитриенко. — На авианосцах готовятся выпускать патруль. Заодно и вам персональный Як-28 ставят на катапульту.
