Виктор Котлов помнил, как два года назад самолеты садились на палубу прущего сквозь шторм «Сталина». Смотреть было страшно. Палубу корабля подбрасывало на несколько метров и швыряло волнами. Идущий рядом с авианосцем эсминец захлестывало водяными валами по самую рубку. Казалось, еще один вал, еще один удар стихии, и корабль не выдержит, провалится в пучину под тяжестью сотен тонн воды. А самолеты тем не менее садились на палубу. Ошибка метеорологов, прозевали налетевший с Атлантики шквал, а у самолетов тем временем заканчивался керосин.
Никто не знает, каких сил, какого нечеловеческого напряжения нервов стоило летчикам выбрать нужный момент, произвести посадку с ювелирной точностью, сманеврировать между порывами ветра и прижать тяжелую реактивную машину к тросам аэрофинишера. Редкое дело, но никто не погиб, не угробил машину и не катапультировался, хотя летчикам в таких условиях разрешалось не рисковать и выпрыгивать рядом с кораблями эскорта.
В штабе флота младшего флагмана встретил сам Арсений Головко. Во время разговора адмирал непрестанно курил, а адъютанты носили кофейник за кофейником. Посеревшее, осунувшееся лицо и мешки под красными глазами яснее ясного говорили, что адмирал не помнит, когда последний раз спал.
— Хреново дело, Виктор Николаевич, когда сюда ехал, ничего не заметил?
— Все как всегда. — Котлов, недоумевая, почесал затылок. Честно говоря, он и не смотрел на дорогу.
— У нас вчера беспорядки были. Демонстрация по проспекту Мира. Транспаранты, лозунги намалевали, орали британский гимн и требовали присоединить область к Британии.
— А торпеду в задницу они не требовали? Чем хоть дело закончилось?
— Известно, чем. — Адмирал протер глаза кулаками, отхлебнул кофе и продолжил: — Милиция и армейские патрули всех свинтили, упаковали. Да еще гражданские помогли, намяли демонстрантам бока. Старую английскую казарму знаешь?
— Улица Баумана? Кирпичная развалюха?
— Не такая уж и развалюха. Двери и решетки есть. Стены толстые. Там демонстрантов и разместили. Сейчас комитетчики прыгают, как блохи на гребешке. Недоглядели. Недобдели. Проморгали контрреволюцию с националистическим подпольем.
— Много было лозунгоносцев?
— Штук пятьсот набралось. Наши напишут, если напишут, про пару десятков дегенератов. Соседи с севера и американцы наврут про массовые беспорядки, баррикады на улицах, три дня боев с танками, артиллерией и авиацией. А по факту — штук пятьсот демонстрантов было. Баррикаду соорудить они не успели, только окна побили и две машины сожгли.
— Лихо. — Виктор Котлов не понаслышке знал, как обеспечиваются патрулирование и охрана Плимута с окрестностями. Непростые были демонстранты, ежели успели оказать сопротивление и спалить подвернувшиеся машины.
— Но ведь ты, Арсений Григорьевич, не для того меня сорвал с крейсера.
— Демонстрация — это цветочки. Все упакованы, распределены по камерам и дают показания. Комитетчики уже из них полсотни иностранцев выявили. Ягодки цветут и пышно буйствуют севернее. Англичане избрали себе премьером Оливера Пена.
— Тот самый крикун и заднескамеечник в парламенте? Американский шпион? — недобро прищурился Котлов.
— Он самый. Нашего кандидата прокатили. В Уэльсе массовые народные гуляния с погромами и стрельбой. Немцы бегут. Говорят, их начали отстреливать. Но в Лондоне пока спокойно. Там сидит американская делегация.
— Штатские или переодетые в штатское?
— Угадал. Наш Васнецов докладывает, что это военные. И даже особо не скрываются. Готовят почву под свои базы. Англию сдали. Берлин выводит войска. Американцы вводят.
— А я-то что сделаю? — пожал плечами вице-адмирал Котлов. Он не понимал цель вызова в Плимут и причину бессонных ночей своего начальника.
— В Плимуте большая делегация из Москвы. Командует сам Андрей Громыко. — При упоминании имени знаменитого твердокаменного министра иностранных дел Головко поднял палец. Однако зачастил наш стальной министр в Великобританию. — Генералы, адмиралы из штабов, несколько комитетчиков в штатском, люди из разведки. Компания собралась большая и очень сердитая. Я тебя включил от нашего флота.
— Атлантического? — уточнил Котлов.
На международных переговорах он еще ни разу в жизни не был, если не считать приключившийся пару лет назад конфликт с оборзевшими портовыми властями Луанды. Кафры возжелали вытурить из территориальных вод зашедшую погостить советскую эскадру. Естественно, само собой такое непотребство даже в их головы прийти не могло, нашлись хитромудрые советчики, подсказали. Ангола на тот момент, да и сейчас тоже, считалась ничейной территорией, за нее активно боролись наши и американцы. На момент визита советской эскадры заокеанские друзья брали верх.
Претензии портовых властей города Луанда дело серьезное. Советские офицеры молча выслушали пыжащихся от гордости кафров, дождались, пока катерок с неграми в увешанных блестящими побрякушками мундирах отвалит от борта «Сталинграда», да и дали залп по береговым целям. Конфликт сам собой и разрешился. К тому моменту, когда морские пехотинцы выловили в подвале президентского дворца местного королька и доставили его на борт линейного крейсера, тот уже воспылал искренней любовью к Советскому Союзу и его морскому флоту.
— Нашего. У тебя как раз хороший опыт налаживания отношений с портовыми властями, — хмыкнул адмирал. Головко имел в виду как раз ту самую историю со стрельбой по береговым целям в Анголе. Оставалось только понять, он серьезно считает своего младшего флагмана подходящим на роль дипломата человеком или посылает кого не жалко? Вопрос.
— Да всего-то залп средним калибром по пустырю.
— У других и того нет за плечами. Ты, Виктор Николаевич, привези мне из Лондона полные гарантии безопасности анклава. Убеди всех этих денди и янки, что ежели в пределах досягаемости с наших баз появится хоть один американский солдат, то наши моряки имеют право… Наши моряки устроят учения по стрельбе по движущимся… Тьфу, мать их за ногу! Объясни им, что мы будем защищаться.
— Попробую. Только результат не обещаю, — пробурчал Котлов. Ему не улыбалась роль драчуна- заводилы. Обычно политики договариваются, а вину потом взваливают на тех, кто громче всех кричал и махал кулаками. На драчунов-заводил, в общем-то.
— Делегацию возглавляет сам Громыко, — устало повторил адмирал. — Тебе остается только поддерживать министра, намекнуть о наших атомных арсеналах и напомнить англичанам об осени сорокового. Вот и все.
— А почему я раньше не знал о переговорах? — запоздало спросил Котлов. — Такие вещи заранее обговаривают.
— Обычно заранее, но с англичанами пока можно и форсированным вариантом. Они еще не привыкли к своей независимости и принимают наши делегации по первому звонку.
— Ясненько. Надеюсь, к утру бритты не передумают.
За дверями кабинета главкома флота Виктора Котлова уже ждали. Товарищи из вездесущего Комитета, специалисты ГРУ и коллеги по политико-патриотическому воспитанию навалились на вице- адмирала. Отбиться не удалось. Котлова уволокли в ленинский уголок и принялись жестоко натаскивать на предстоящую дипломатическую миссию. Каждый считал своим долгом поделиться информацией, дать чрезвычайно важные рекомендации, напомнить о долге перед Родиной и намекнуть на важность предстоящей работы. О проблемах своих ведомств товарищи тоже позаботились, просили не забыть те или иные вопросы, зачастую вообще не относящиеся к теме поездки.
Только поздно вечером Виктор Котлов вырвался на полтора часа домой. Обнять жену, прижать к себе младшенькую дочурку, принять душ, побриться, переодеться, вот и все. Времени осталось только на чашку чая и короткую беседу с женой. Разумеется, не обошлось без рекомендаций и советов. Елена Котлова в служебные дела мужа не лезла, она только напомнила Виктору, что, ежели вдруг его потянет на тощих и страшных, как смертный грех, лошадиноликих лондонских баб, домой он может не возвращаться. Каждый
