каждого из них оно начиналось на правой стороне защитного воротника, а затем тонкой, скрытой от чужих глаз змейкой убегало под броню. У старейших из ветеранов Кустодес, таких как Константин, имена уже не помещались на нагруднике и переходили на пластины, прикрывающие живот, струясь лентами между украшениями. Имя Константина Вальдора состояло из тысячи девятисот тридцати двух элементов.
Пока Амон отсутствовал, его доспехи и снаряжение хранились в Доме Оружия. И сейчас, шагая рядом с Константином по Южному спуску, чтобы забрать свое имущество, он расспрашивал о других участниках Кровавых Игр:
— Зерин?
— Попался раньше, чем успел проникнуть на Имперскую Территорию. Попался геноснифферу в Иркутске.
— Гаэдо?
— Обнаружен в Пустыне Папуа четыре месяца назад. Ему удалось зафрахтовать пылевую яхту до Себу-сити, но на месте его уже поджидала группа захвата.
Амон кивнул:
— Брокур?
Константин улыбнулся:
— Ему удалось пробраться в Гегемон, прикинувшись делегатом Панпацифика. Впечатляющее достижение, мы уже и не думали, что кто-то сумеет его превзойти.
Амон пожал плечами. Кровавые Игры служили важнейшим залогом безопасности Дворца и входили в обязанности Кустодес. Для них было делом чести, участвуя в этом состязании, проявлять все свои способности. Пуская в ход изобретательность и обширные познания о внутренней структуре Дворца и самой Терры, Кустодес устраивали проверку всей имперской системе безопасности, стараясь отыскать в ней малейшую слабину или лазейку. Они превращались в волков, чтобы испытать сторожевых псов. Какой день ни возьми, хотя бы полдюжины Кустодес отсутствовали на службе, действуя втайне и пытаясь продумать и выполнить новый план проникновения в величественный Дворец.
Стратегия и приемы, использованные Амоном, еще долго будут скрупулезно разбирать на заседаниях и допросах. Каждая частица информации, каждый мельчайший его успех в этой игре должен быть вычленен и тщательно проанализирован. Он пробрался во Дворец. Зашел дальше, чем кто-либо. Подкрался на расстояние удара.
— Надеюсь, мой поступок не будет сочтен оскорблением? — спросил Амон у Константина — Ведь я поднял на него руку.
Константин помотал головой. Он был настоящим гигантом, превосходил ростом даже Амона, и казалось, будто с постамента сошла одна из огромных статуй Инвестиария.
— Он прощает тебя. Кроме того, ты же не причинил ему вреда.
— Мой удар был отражен.
— А если бы и нет, он сам сумел бы остановить тебя.
— Он знал, что я был там.
Константин почесал подбородок:
— Он не стал мне рассказывать, что знал о твоем появлении. Ему хотелось увидеть, как много у нас уйдет времени на то, чтобы обнаружить тебя.
Амон помедлил, перед тем как сказать:
— Прежде он не видел особого смысла в Кровавых Играх. Считал их пустой забавой.
— Это было раньше, — возразил Константин. — Многое изменилось с тех пор, как ты покинул нас, Амон.
Войдя в Дом Оружия, они с Константином облачились в броню. Амон был рад снова ощутить привычную тяжесть доспехов ручной работы, прикоснуться к их застежкам, зажимам и магнитным швам. Вес брони успокаивал.
В арсеналах на нижних уровнях Дома Оружия слуги и сервиторы проводили церемониал облачения отряда надменных Астартес из Легиона Имперских Кулаков, освящая каждую часть доспехов маслами и шепча благословения, — воины готовились к длительному патрулированию южных оборонительных валов.
Этот обычай стал нормой для многих Астартес: церемониал, облачение, благословения. Они были созданы специально для войны и обладали специфическим мышлением. Ритуал помогал им сосредоточиться на задаче, укреплял их дух.
Они совсем не были похожи на Кустодес. Разве что как двоюродные братья или дальние родственники. Кустодес являлись результатом более древнего длительного процесса подготовки воинов, и процесс этот, как поговаривали, пришлось серьезно упростить и доработать, чтобы массово выпускать Астартес. В целом гвардейцы Кустодес не были выше или сильнее Астартес, но обладали иными особенностями. И не было глупцов, которые решились бы предложить пари на исход состязания между Астартес и Кустодес.
Главные различия лежали в складе ума. Хотя Кустодес в пределах своего круга и были связаны родственными узами, но это не шло ни в какое сравнение с тем чувством братства, которое служило надежным цементом для Легионов Астартес. Кустодес были более независимы — наблюдатели и стражи, привычные к тому, чтобы в вечном одиночестве стоять на посту.
Гвардия Кустодес не окружала себя рабами и сервиторами, помощниками и прислугой. Кустодес даже броню надевали самостоятельно и без лишних церемоний.
— Дорн готовит Дворец к войне, — произнес Амон, скорее констатируя факт, нежели задавая вопрос.
Только Кустодес Первого круга мог настолько свободно обсуждать действия примарха.
— Так мы ее и ожидаем.
— Сейчас — да, — сказал Амон. — Было время, когда мы и не подозревали, что она нам угрожает и что начнут ее наши же люди.
Константин промолчал.
— Что случилось? — спросил Амон.
— Не знаю, что и сказать, — ответил магистр Кустодес. — Я хорошо знал Хоруса и не могу поверить, что гордыня и личные амбиции направили его на этот позорный и возмутительный путь. Полагаю…
— Что? — спросил Амон, туго затягивая крепление нагрудника.
— Мне сдается, что Хорус Луперкаль болен, — сказал Константин. — Его постиг душевный недуг. Что- то затуманило его рассудок и сбило с истинного пути все его окружение.
— Ты считаешь, что Хорус Луперкаль сошел с ума? — поинтересовался Амон.
— Возможно. Сошел с ума, или серьезно заболел, или то и другое сразу. С ним случилось что-то такое, чего нельзя объяснить с позиции наших познаний о Вселенной. — Константин посмотрел в сторону высоких окон Дома Оружия и обвел взглядом линию западного крепостного вала, недавно усиленного дополнительными металлическими щитами и оружейными платформами. — Мы должны быть готовы к немыслимому. Война идет к нам, война изнутри. Стороны определились — выбор сделан.
— Звучит как простая констатация факта, — заметил Амон.
— Так и есть, — подтвердил Константин. — Императору угрожают. Мы обязаны его защитить. Мы должны противостоять угрозе. И не наше дело обсуждать происходящее, даже если речь заходит о безумии, охватившем тех, кого мы прежде любили.
Амон кивнул:
— Дворец превращается в крепость. Должен признать, Дорн проделал потрясающую работу.
— Это он всегда умел, как и его Астартес. Укрепления и оборона. В этом с Имперскими Кулаками никто не сравнится.
— Но последние рубежи все равно держим мы, — сказал Амон.
— Это правда.
— В этот раз нам потребуется нечто большее, чем крепкие стены и орудия.
Зажав под мышками свои украшенные плюмажами шлемы, они шли через внутренние покои Дворца от
