сюда доберется — не факт, но нужно спрятаться.
Малыш таки набрался смелости и, держась за лавочку, бочком, бочком подошел, хлюпнул носом и залепетал:
— Тетеньки, а вы не знаете, что с моей мамой?
— Какие мы тебе тетеньки? Вали отсюда, личинка!
Мальчик попятился, всхлипнул и снова заревел. На Васькином личике читалось недоумение, она переводила взгляд с любимой на малыша и обратно. Дунул ветер, сорвал с покореженной крыши лист металлопрофиля и понес, будто бумажный самолетик.
— Хрена се! — выдохнула Надя и, рукой защищая лицо от летящего мелкого сора, направилась вперед; что делала Васька, ее не волновало. Если хочет нянькаться с чужим ребенком, к тому же пацаном, — перышко ей в зад.
Васька выбрала любимую, схватила ее за руку, Надька сбавила темп. Идти против ветра было невозможно, порывы достигли такой силы, что вороны в небе двигались хвостами вперед. Вереща и перебирая лапками, мимо пролетел пекинес вместе с поводком. Тонкую Ваську сдуло, она упала, Надя помогла ей подняться и прохрипела, сплевывая набившийся в рот песок:
— Пригнись. Землетрясение кончилось. Надо спрятаться, иначе хана! — Невольно обернувшись, она увидела, как малыша тащит к развалинам пятиэтажки вместе со скамейкой. — Вот дом почти целый, нам надо в подвал.
— Ой, что это? Мама-мамочки! — Васька вцепилась в нее и готова была залезть на голову.
Надя прищурилась и еле разглядела в поднятой пыли очертания существа: размером с теленка, но лапы короткие, пузо по земле волочится, деталей никак не разглядеть, но и слава богу!
— Твою ж мать, крокодил, что ли? Сбежал у кого-то? Фиг с ним, давай прятаться.
Свернули ко второму подъезду, перелезли через кучу кирпичей и штукатурки: дверь завалило. Пришлось штурмовать выбитое окно на первом этаже.
Надя полезла первая, уже почти преодолела препятствие, но дунул ветер, и она задела бедром осколок стекла, торчащий, будто нож. Выругалась, осмотрела порез сквозь дыру в джинсах: неглубокий, кровь выступила капельками, похожими на бисер ртути.
— Дай посмотрю, — проговорила Васька, но Надя отстранила ее.
Маленькая комната, куда они проникли, почти не пострадала, лишь треснул потолок и штукатурка осыпалась на ворсистый ковер. Игрушки — роботы и солдаты — попадали с полок, телевизор тоже свалился, но не пострадал. На полу Надя обнаружила раскорячившийся нетбук, подняла: работает! Отряхнула, закрыла и сунула под мышку. Хорошая вещь, можно будет загнать — папаня-то бюджет урезал.
Вышли в темный коридор, Надя щелкнула выключателем, но света не было, чего и следовало ожидать. Во второй комнате, гостиной, провалился потолок. Из-под рухнувшего шкафа к двери тянулась рука, присыпанная известкой, просматривались окровавленные остатки головы. Надя схватилась за горло, Васька заверещала и получила подзатыльник.
— Заткнись, трупы не кусаются.
Входная дверь была распахнута, вышли на лестничную клетку и, не обращая внимания на стоны и крики о помощи, двинулись дальше. Василиса, шедшая первой, завизжала у поста консьержа, но зажала рот. В кресле развалился старик, выкатив бельма и вывалив язык.
Хрустя стеклами, на цыпочках прошли к лифтам. На улице по-прежнему завывала и ревела буря, летело все, что легче центнера, здесь же царило затишье — дом стоял торцом к северу, и ветер огибал его.
ЯНА
Яна выбралась из вагона. Двери разжали вручную, люди паниковали, но пока без вдохновения, слабенько. Хоть с этим повезло. И еще конечно же повезло с интуицией или провидением — как хочешь называй, — Яна на свидание надела не мини-юбку (она оказалась изгваздана чем-то), а джинсы и блузку. Соответственно, от каблуков отказалась — легкие мокасины, удобные и практичные.
Как знала.
Первым делом, когда тряхнуло, Яна схватила сотовый — связи уже не было, чего и следовало ожидать. Затем проверила, не забыла ли удостоверение. А потом, сохраняя хладнокровие, принялась руководить спасением из наклонившегося, замершего на въезде в туннель поезда. Яна ехала в хвостовом вагоне и в окно видела, что творится снаружи. Творилось жуткое и несусветное. Неужели война началась?
Мысль о том, что Игорь в Кузьминках, под землей, она задвинула на самый краешек сознания.
Нужно помочь остальным — голова поезда заползла в туннель, люди оказались в темноте и без помощи. Яна ухватила за руку курсанта Академии гражданской защиты, оказавшегося рядом. Мальчишка выглядел растерянным, испарина покрыла бледное лицо, и сперва он попытался высвободиться, будто забыл, что на нем форма, будто превратился перед лицом катастрофы в обычного гражданина.
— Курсант! — рявкнула Яна и встряхнула мальчишку. — Я майор МВД. Давайте вместе организуем людей. Им нужно помочь.
Приказывать ему Яна не имела права, но юнец хоть что-то умеет, учат же их…
— Да, — просипел мальчишка, — да, понимаю. Давайте. Да. А что делать?
Яне удалось привлечь еще несколько мужчин и женщин, и вместе они выводили напуганных граждан, падали на землю, когда казалось, что толчки возобновились, пробирались через развалины станции «Выхино», где царил хаос — еще бы, здесь всегда толпа, и вон видны столбы дыма — горит Москва.
Внутренние часы тикали: «Игорь — там, Игорь — там, Игорь — там». На несколько секунд Яна позволила себе расслабиться, оглядеться и почувствовать укол ужаса, на несколько секунд она стала одной из сотен перепуганных людей.
Рельсы вздыбились, изогнулись, шпалы встали частоколом. Рухнул навес — прямо на платформу. Сама платформа переломилась поперек, будто громадный каратист ударил ее ребром ладони. Из-под завала слышались крики, но все перекрывал нарастающий низкий гул ветра. Горячего ветра — таким суховеем дышат печи ада. Небо изменило цвет, возможно, из-за поднявшейся пыли. Запах гари раздражал нос, хотелось чихать.
Игорь — под землей.
Яна глубоко вздохнула. Через туннель она в Кузьминки не пойдет: там застрявшие поезда, а может быть, и обвалы. Похоронить себя заживо и лишить Игоря поддержки — глупость. Нет, она выберется в город, отыщет патрульных, уговорит или заставит помочь. Выходной день кончился, в такой ситуации все служат обществу. Правда, указаний от руководства не поступало… Яна задумалась. Бежать к начальству? Выяснять, где она нужней? Ведь вот же, вокруг — россияне, которых Яна вроде как обязана защищать.
Она обязана спасти любимого.
Разве это преступление? Разве Игорь не гражданин?
Она обязана. Поступи Яна по закону, не по совести — жить не сможет.
Приняв решение, она кинулась искать безопасный путь в город. И с этим возникли проблемы. «Выхино» — это две станции, метро и электрички, и соединены они подземным тоннелем, довольно узким. И в город выбраться можно только через него. Яна осмотрела заграждение — местами оно обрушилось, значит, надо попробовать напрямик. Надеясь, что вон те порванные провода — не под напряжением, да и контактный рельс… Яна представила, что творится там, под платформой, в тесноте и темноте, и решительно зашагала в сторону, через пути.
Площадь перед станцией, всегда многолюдная, окруженная торговыми центрами и палатками, лежала в руинах. Пострадавших Яна не взялась бы сосчитать. Она прислушалась, надеясь вычленить вой сирен «скорой» и полиции, но были только ветер, стоны, дальний грохот… Пыль, дым, вдаль не видно. И жарко так, будто вернулся июль 2010-го. Яна поспешила к проезжей части.
Патрульную машину она заметила не сразу: часть дороги провалилась, и там, в дыре, что-то чадило, горело, асфальт под ногами покрылся трещинами и ямами, Яна внимательно смотрела вниз.
