внезапно осеклась и извинилась за то, что слишком много болтает, но в голосе ее прозвучало раздражение. Роберт улыбнулся ей и взял ее за руку. Одновременно он отправил Каролину на кухню варить кофе.
По-прежнему держа Мэри за руку, он улыбнулся уже не только ей, но и Колину.
– Сегодня в моем баре приступает к работе новый управляющий. – Он поднял свой бокал. – За моего нового управляющего!
– За вашего нового управляющего! – сказала Мэри. – А со старым что случилось?
Колин взял свой бокал, но поднимать не стал. Роберт пристально посмотрел на него, и, когда Колин наконец выпил, Роберт, словно приучая простака к хорошим манерам, сказал:
– За нового управляющего баром Роберта! Он наполнил бокал Колина и повернулся к Мэри:
– Старый управляющий был стар, и к тому же сейчас у него неприятности с полицией. А новый управляющий… – Роберт поджал губы и, бросив быстрый взгляд на Колина, соединил кольцом большой и указательный пальцы. – Он умеет избегать неприятностей. Знает, когда надо действовать. Он никому не даст себя перехитрить.
– Похоже, это как раз такой человек, который вам нужен, – вежливо сказала Мэри.
Роберт кивнул и торжествующе улыбнулся ей.
– Именно такой! – сказал он и отпустил ее руку.
Вернувшись с кофе, Каролина обнаружила, что Колин развалился в шезлонге, а Роберт с Мэри негромко беседуют за обеденным столом. Она принесла Колину его чашку и опустилась рядом, поморщившись при этом от боли и опершись о его колено. Бросив быстрый взгляд через плечо на Роберта, она принялась расспрашивать Колина о его работе и родителях, но, судя по тому, как ее взор скользил по его лицу, пока он говорил, судя по той быстроте, с которой она задавала все новые вопросы, было очевидно, что слушает она невнимательно. Казалось, ей доставляет наслаждение сам факт беседы, а отнюдь не ее содержание; она наклонила голову к Колину, как бы омывая лицо в потоке его слов. Несмотря на это, а быть может, и из-за этого, Колин говорил охотно, сначала о неудачных попытках стать певцом, о первой роли в театре, затем о своей семье.
– Потом отец умер, – закончил он, – а мать снова вышла замуж.
Каролина уже формулировала новый вопрос, но на сей раз – запинаясь. За спиной у нее Мэри, зевая, вставала из-за стола.
– А вы… – Каролина замялась и начала заново: – Вы, наверно, скоро уедете?
– На будущей неделе.
– Непременно приходите еще. – Она коснулась его руки. – Обещайте, что придете.
Колин был учтив и нерешителен:
– Да, конечно.
Но Каролина была настойчива:
– Нет, серьезно, это очень важно.
Мэри уже подходила к ним, и Роберт тоже вставал. Каролина понизила голос:
– Я не могу спуститься по лестнице.
Мэри остановилась было перед ними, но, услышав, что Каролина говорит шепотом, отошла к книжному шкафу и взяла один из журналов.
– Наверно, нам пора! – громко сказала она. Колин благодарно кивнул и уже собрался встать, как вдруг Каролина взяла его за руку и едва слышно произнесла:
– Я не могу выйти из дома.
Роберт подошел к Мэри, и они принялись разглядывать большую фотографию. Мэри взяла ее в руки. На балконе стоял человек и курил сигарету. Сделанный с приличного расстояния, многократно увеличенный снимок получился зернистым и расплывчатым. Роберт позволил Мэри несколько секунд подержать его в руках, потом взял и вернул на место.
Колин и Каролина встали, а Роберт открыл дверь и зажег свет на лестнице. Колин с Мэри поблагодарили Роберта и Каролину за гостеприимство. Роберт объяснил Мэри, как добраться до гостиницы.
– Не забудьте… – сказала Каролина Колину, но Роберт не дал ей договорить, закрыв дверь. Спустившись на несколько ступенек, они услышали резкий звук, который, как потом сказала Мэри, был в равной степени похож на звук упавшего предмета и на звук пощечины. Они добрались до нижней площадки лестницы, пересекли внутренний дворик и вышли на неосвещенную улицу.
– Ну, – сказал Колин, – в какую сторону?
7
В течение следующих четырех дней Колин и Мэри покидали гостиницу только для того, чтобы, перейдя оживленную улицу, занять столик в кафе на понтоне, который на два часа раньше, чем их балкон, начинало освещать утреннее солнце. Обедали они только в гостинице, в тесном обеденном зале, где свет сквозь цветные стекла отбрасывал зеленые блики на крахмальные белые скатерти и даже на тарелки с едой. Постояльцы гостиницы были приветливы и любопытны. Учтиво наклоняясь к соседним столикам, они обменивались впечатлениями о малоизвестных храмах, об алтарных росписях, созданных весьма своенравным представителем уважаемой школы, о ресторане, куда ходят лишь местные жители.
Всю обратную дорогу от дома Роберта до гостиницы они прошли, взявшись за руки. В ту ночь они спали вместе, в одной постели, а проснувшись, с удивлением обнаружили, что лежат обнявшись. Удивительными были и мгновения физической близости, ибо то же самое, огромное, всепоглощающее наслаждение, тот же жгучий, почти мучительный трепет они. испытывали – о чем вспомнили в тот вечер на балконе – семь лет назад, когда познакомились. Как могли они с такой легкостью об этом забыть? Все продолжалось меньше десяти минут. Потом они долго лежали, повернувшись друг к другу, потрясенные и немного растроганные. В ванную они пошли вместе. Они стояли под душем и, хихикая, намыливали друг друга. Тщательно вымывшись
