американских научных учреждений в эру Буша было не много проку. С деньгами было туго, даже в лучшие времена. Венчурные капиталисты, заинтересованные в солнечной энергии, сходились на том, что ставки стоит делать на два апробированных подхода: термальный эффект – фокусировка солнечных лучей для выработки пара, приводящего в движение турбины, либо фотоэлектричество – генерирование тока непосредственно за счет фотоэффекта, причем в обоих случаях с использованием увеличительных линз. До внедрения надежного и дешевого искусственного фотосинтеза, по общему мнению, оставалось еще лет двадцать.
Чтобы это опровергнуть, в начале 2007 года Биэрд устроил для потенциальных спонсоров демонстрацию на автомобильной стоянке под окнами лаборатории в Окленде, Калифорния. Идея заключалась в том, что в ясный солнечный день вода из большой бутылки расщепится на водород и кислород, от них заработает генератор на топливных элементах и приведет в движение отбойный молоток, которым рабочий в зеленой каске разрушит стену с надписью «нефть». Увы, какие-то важные детали вовремя не доставили, встреча была отложена на месяц, на нее пришла только половина ожидаемых инвесторов, а в результате проект получил лишь треть запланированного финансирования и еще больше скукожился.
Технические трудности множились, а деньги таяли. Том Олдос оказался прав в общем, хотя и ошибся в отдельных деталях; в любом случае Биэрду, на сегодня автору семнадцати патентов, грех было жаловаться. Долгое время маленькую лабораторную модель, расщепившую воду еще в 2005-м, не удавалось ни увеличить, ни заставить работать быстрее. Светочувствительным красителям, обеспечивавшим процесс, предстояло искать замену. Катализатор получали не из марганца, а из соединения кобальта, другой из рутения. Выбор и тестирование нужной пористой мембраны для отделения водорода от кислорода казались делом простым, но на деле выходило иначе. Наконец пришло время сконструировать и построить прототип, который в один прекрасный день будет запущен в массовое производство. Остановились на предприятии под Парижем. И вот на свет явилась панель, чудо техники площадью два квадратных метра и стоимостью три миллиона долларов. Ее послали на испытания в Национальную лабораторию возобновляемых источников энергии в Голдене, Колорадо, где выяснилось, что мощность устройства втрое меньше проектной из-за изъянов в самом проекте и дефектов конструкции.
Они начали заново, подключив китайскую компанию, которая базировалась в шестидесяти милях от Пекина. Трубки со светособирающим полупроводником, водным электролитом и мембраной в корпусе из нержавеющей стали сверху были покрыты плексигласом. Панель площадью три на два метра стоила четыре миллиона долларов. Когда дело дойдет до массового производства, согласно бизнес-плану, цена снизится до десяти тысяч. Если верить лаборатории в Голдене, новая панель была в порядке. К тому времени мир вошел в рецессию. Многие из данных Хаммеру обещаний оказались невыполненными. Право выкупа земли под стройплощадку, уже трижды заявленное, в очередной раз истекало. Тоби провел переговоры и вместо двухсот гектаров купил двенадцать, рядом с источником воды. И чем они сейчас располагали? Два небольших газгольдера вместо восьми гигантов, только один компрессор для водорода, один генератор из пяти необходимых и – самое ужасное, ибо они являлись основой и символом всего проекта, – всего двадцать три обращенные к небу панели вместо ста двадцати пяти.
А все же они уже стоят, и послезавтра в истории промышленной цивилизации откроется новая глава и будущее Земли будет обеспечено. Солнце озарит пока голый участок в каблуке на юго-западе Нью-Мексико, его лучи упадут на покрытые плексигласом трубки и расщепят воду, резервуары наполнятся газом, заработает генератор на топливных элементах, и в близлежащий городок пойдет ток на радость местных жителей, представителей общенациональных СМИ, влиятельных людей из компаний-поставщиков электроэнергии, коллег из Голдена и МТИ, из Калифорнийского технологического и лаборатории Лоренса в Беркли, а также нескольких предпринимателей из Стэнфорда и окрестностей. На презентации всем будет предложен пресс-пакет, включая специальную глянцевую брошюру. Все это подготовлено Хаммером и его командой. Под огромным навесом, который, как он клятвенно утверждал, достался ему бесплатно от НАСА, они будут пить шампанское, раздавать интервью и говорить о контрактах. По условному сигналу нобелевский лауреат щелкнет переключателем, и начнется новая эра.
А пока в ярко освещенном просторном холле отеля Хаммер долго рассказывал ему про свой тяжелый перелет из Сан-Франциско, про жуткую воздушную яму, в которую самолет провалился на полкилометра, и приступ паники у его соседа, про несъедобный сэндвич, и в конце концов Биэрд, не в силах больше терпеть призывы мочевого пузыря, извинился и ушел по надобности. Вернувшись, он застал друга с ноутбуком за стойкой администрации – Тоби писал мейлы.
– Приезжают ребята из «Сайнтифик америкэн», – сказал он, не прерывая работы. – И этот тощий из «Нью-Йорк таймс».
– Дай бог, чтоб все сработало, – отозвался Биэрд; отбойный молоток отбрасывал свою зловещую тень.
– Какой-то местный бизнес соорудил грандиозный неоновый щит: Лордсбург с восклицательным знаком. Они собираются поставить щит в полукилометре от нас и зажгут его, как только мы врубим свет.
– Если проложат полкилометра кабеля.
Хаммер отложил в сторону свой ноутбук. Выглядел он уставшим, даже немного подавленным.
– Этот щит должен гореть всю ночь. А торговая палата обеспечила армейский духовой оркестр из Лас- Крусес.
– Мне казалось, что будет играть оркестр школьниц.
– В штате Нью-Мексико или, по крайней мере, в этой его части все начинается с военных. Еще должен пролететь самолет с местной базы ВВС. Школьницы появятся позже, а мы, само собой, должны обеспечить работу их усилителей. – Словно решив себя взбодрить, он двинул Биэрда кулаком в плечо. – Солнечный свет, вода и деньги дадут электричество, а электричество даст еще больше денег! Дружище, все сработает.
Они договорились пораньше поужинать, заночевать здесь и выехать сразу после визита Биэрда к врачу.
– Послушай, шеф, – сказал Хаммер, когда они уселись в пустом ресторане. – Только не позволяй ему сделать из себя больного. Время для этого не подходящее.
– Вот-вот. Диагноз – это такое современное проклятье. Если ты не нанесешь им визит, то не получишь конфетку, которую они тебе приготовили.
Кто с вином, а кто с водой, они подняли бокалы за гениальные мысли, а затем продолжили разговор, который вот уже несколько месяцев вели по электронке. Человеку со стороны их беседа показалась бы верхом коммерческого занудства, но для этих двоих речь шла о неотложных вопросах. Какой промышленный заказ панелей снизит себестоимость настолько, что позволит им реально заговорить о средней руки электростанции на фотосинтезе, способной производить такую же дешевую электроэнергию, как тепловая? Энергетический рынок крайне консервативен. За добродетель, за то, что ты не гнобишь окружающую среду, тебе вознаграждение не выписывают. Заказ на семь тысяч панелей – такая у них выходила расчетная цифра. Многое будет зависеть от того, сумеют ли они обеспечивать Лордсбург и окрестности надежным энергоснабжением изо дня в день, на протяжении года, в любых погодных условиях. А еще от китайцев, от того, как быстро они развернутся и насколько убедительно выйдет шантажировать их перспективой потери заказа. В этом смысле рецессия пойдет на пользу, а с другой стороны, из-за нее упадет спрос на панели, если не на энергию вообще. Они покрутили эту тему так и эдак, ссылаясь на цифры, а иногда беря их из воздуха, а затем Хаммер подался вперед и конфиденциальным тоном, так, что услышать его мог разве что одинокий официант в другом конце ресторана, сказал:
– Слушай, шеф. Как на духу. Это правда, что идет глобальное похолодание?
– Что?
– Ты все время повторяешь, что споры закончились, но это не так. Я постоянно слышу разные аргументы. На прошлой неделе какая-то женщина, профессор, занимающаяся изучением атмосферы, так прямо и заявила на общественном телеканале.
– Не знаю, кем там она себя называет, но она ошибается.
– То же самое я слышу от людей бизнеса. Такой растущий снежный ком. Они говорят, что ученые опростоволосились, а теперь боятся в этом признаться. Сколько карьер и репутаций поставлено на карту.
– А доказательства?
