В запыленных коридорах и кабинетах книжного издательства «Галаксис» томилась тишина. В ней не чувствовалось усталости творческого вдохновения или мобилизующей затаенности перед трудовым порывом, выжидания надвигающейся бури. Была в ней только пустота, пыльное безделье и еще безысходность.
Из компьютерного зала доносилось легкое посвистывание да прерывистый слабый гул. Это роботы- консультанты от нечего делать забавлялись электронными играми, резвясь в глубинах, непостижимых для человеческой памяти.
В директорском кабинете слышны были негромкие мужские голоса. Это директор и главред издательства самозабвенно резались между собой в «балду». В азартном усердии они заполняли на экране дисплея буквами пустые клетки, сотворяя таким манером целые слова. Эту древнюю игру интеллектуалов они чтили выше любой другой, изобретенной за века игривым умом человечества. Хотя «балда» считалась игрой незатейливой, она им никогда не надоедала. Заполняя пробелы времени между завтраками, обедами, ужинами и сном, как буквами пустые клетки, «балда» спасала их от скуки, нудного безделья.
Скоро минет год, как в издательство не заглянул и даже не прислал своих рукописей ни один из литераторов, хотя «Галаксис» считался в литературных кругах издательством самым престижным, а главное, — что было всем и всюду известно, — «Галаксис» ищет гениев! Да, да, ищет гениев литературы! Но странно: писателей и поэтов сюда, как говорится в одной старой поговорке, теперь и калачом не заманишь!
А поначалу, как только «Галаксис» открылся, пишущей братии всяких мастей и рангов — прозаиков, поэтов, драматургов, очеркистов, фельетонистов, в общем, разных представителей жанров, форм и направлений налетало сюда ежедневно со всей галактики, как насекомых на ночной горящий фонарь. Они плотно и шумно заполняли кабинеты редакторов, гудели, спорили, курили в коридорах издательства, со страстной убежденностью доказывали свою гениальность на редсоветах и в кулуарах. Все редакционные столы, шкафы, полки были туго забиты литературными трудами. Целая армия редакторов, литконсультантов, критиков дни и ночи корпела над рукописями авторов, тщательно прочитывая от оглавления до точки каждое творение, выискивая среди них гениальное.
Из практики известно давно: талант можно проглядеть запросто! Как бывает в жизни: живет, трудится гений, а никто его не замечает, за гения не считает. А умрет: ох! ах! Да как же так! Он, оказывается, гений, а мы его и не приметили! Признали. Слава. Почет. Но, увы, после его смерти! А сколько гениев в литературе вообще кануло в Лету? Теперь и не узнаешь, не сочтешь!
«Галаксис» сразу, с первого дня своего существования, решил напрочь поломать эту печальную традицию в истории человечества и поставил перед собой цель благородную: выявлять гения при его жизни, чтобы он, гений, имел возможность еще живым насладиться своей заслуженной славой. В рекламном проспекте на его открытие так и было записано: «Главная цель книжного издательства «Галаксис» — выявлять и прославлять гениев при их жизни». Это было чистейшей правдой!
Но! Одно дело — объявить о своем намерении, и совсем другое — намерение осуществить. «Благими намерениями вымощена дорога в ад» — эта мудрость жила, живет и будет жить, наверное, еще долго, а может, и всегда. И это потому, что всегда, во веки веков, были и будут творцы благих намерений. А ведь без них на этом свете станет грустно, и мир наш многое потеряет, ибо без них, этих чудаков, люди перестанут верить в мечту, которая всегда прекраснее действительности.
Итак, время летело. Шли дни, месяцы в поисках, а гениев при жизни обнаружено не было.
Правда, как и во всяком сложном деле, случались курьезы: объявленные «Галаксисом» несколько гениев на поверку оказались гениями липовыми, скороспелыми, то есть вовсе и не гениями. Их книги сразу же были забыты читающей публикой.
Но поиски гениев упорно продолжались. В редакционных кабинетах работа кипела вовсю! Издательство издавало, и это естественно — на то оно и издательство, чтобы издавать.
Но вот однажды произошел жуткий случай, который, как тихоокеанское землетрясение, до основания потряс репутацию «Галаксиса». Один из его авторов, рукопись которого на редсовете не прошла и пылилась где-то на дальней полке, после своей смерти (причину гибели гения злая молва приписала «Галаксису»!) был издан в одном из захолустных периферийных издательств. После выхода в свет его книга получила самое широкое признание и восторженный успех, причем стойкий, у массового читателя. Автор, без всякого сомнения, (даже критикой!) был сразу назван гением, корифеем литературы. Получился мировой скандал: «Галаксис» проглядел гения! По этому возмутившему всех случаю была созвана самая представительная конференция с участием Госкомиздата и ЮНЕСКО. На ней было выработано следующее решение:
1. Определить гения при жизни простому смертному редактору или литконсультанту, созданному природой на 65 % из воды с некоторыми добавками жиров, белков, углеводов, микроэлементов, даже сверхграмотному, но склонному к чувству симпатии, дружбы, уступкам, психологическим давлениям и другим редакторским несовместимым компромиссам — невозможно!
2. Гения при жизни сможет вычислить только быстродействующий компьютер, обладающий огромным, в сравнении с живым редактором, банком информации, так как он:
а) не пользуется субъективными методами в оценке литературного творчества;
б) не имеет друзей-приятелей в среде писателей и поэтов;
в) равнодушен к уговорам и увещеваниям вроде: «Примите рукопись, а потом дотянем»;
г) не поддается психологическому давлению как «сверху», так и «снизу»;
д) обладает феноменальной памятью, сможет быстро выявить плагиат и прямое подражание;
е) может без боязни получить неприятность, прямо в глаза назвать талант — талантом, бездарь — бездарью и т. д. и т. п.
Так на этом небывалом в истории книгоиздательства синклите было решено: вместо живых редакторов и литконсультантов установить в издательстве «Галаксис» роботов.
И вот вместо полутора тысяч редакционных работников в издательстве было установлено семь роботов. Внешне они были похожи на двухтумбовые столы, за которыми когда-то сидели живые редакторы. Внешний вид у них был самый что ни на есть обыкновенный и даже притягательный. Главное, поражала их работоспособность. Каждый из этой прожорливой компании мог проглотить в свою утробу более миллиарда слов в секунду, переварить в своем электронном чреве миллионы фраз за считанную минуту и вечно хранить в своей ненасытной памяти почти все, что было создано за века вдохновенным движением творческой мысли и поэтическим трепетным чувством талантливых сынов человечества. Роботы могли чистить слог, обновлять фразу, сокращать и выправлять текст, находить стилистические и орфографические ошибки и даже, при надобности, творить на заданную тему. Принцип их работы был предельно прост и ясен. Например, приносит или присылает в издательство свою рукопись автор. Ее закладывают в умное чрево робота, которое злые языки пародистов успели прозвать «пастью крокодила», «печью крематория», и — через минуту рецензия готова!
Все старые слова, избитые обороты, древние понятия и всякую литературщину роботы выискивали быстрее, чем обезьяны вшей у своих подруг.
С первых же авторских фраз, к примеру:
— Он наградил ее долгим медовым поцелуем…, — рукопись сразу же выплевывалась в мусорную корзину, а на экране загоралось такое знакомое и исстари ненавистное каждому пробивающемуся в литературу слово «ОТЛУП».
Или:
— Он проснулся ранним утром с тяжелой головой, — опять «отлуп»!
— Она по-детски нежно улыбнулась ему, — снова «отлуп»!
— Здравствуйте! Как себя чувствуете? — «отлуп»!
— Космолет третьи сутки кружил над молчаливой планетой, — жестокий «отлуп»!
На всякие рассуждения о погоде, домашних делах, первой и последней встречах, деловых и любовных объяснениях и прочих мелочах жизни компьютерный ум накладывал свой единый и беспощадный «отлуп»!
Редактировать рукописи стало удивительно легко и даже весело! Из многочисленного штата редакторов, литконсультантов и прочих работников издательства остался только главный редактор и,
