– Хм-м... В общем-то... спасибо, что сняли с меня этот груз. Кто он?
Фару ответил уклончиво:
– Один тип, который тоже оставил свои отпечатки. Не на оружии. Что до орудия убийства, то его рукоять вытерли. Но в других местах, там, где он не думал, что их оставит. Один наш старый знакомый... Вам повезло, Бурма. Может, я идиот, но между 'потрясающим' детективом и бывшим заключенным, я выбор сделал.
– А! Это и есть 'любопытные отпечатки'?
– Да. Кабироль занимался не только ростовщичеством. Он также понемногу скупал краденое, и как все скупщики, исполнял роль хранителя для некоторых мошенников. Такие связи опасны. Иные из этих проходимцев в определенных обстоятельствах испытывают настоятельную нужду в деньгах.
– К сожалению, не только проходимцы. Вы задержали этого типа? Я ничего не видел в газетах.
– Пока нечего и видеть. У парня длинные ноги. А теперь не пойти ли нам позавтракать? Нельзя сказать, что у меня на вас зуб. Я приглашаю.
Протяжным зевком я прикрыл удовольствие от того, что так хорошо обернулся разговор, который мог закончиться гораздо хуже.
– Очень мило с вашей стороны... Итак, что этот тип такой длинноногий?
– Да. Куда пойдем? Вы не знаете какого-нибудь доступного ресторанчика неподалеку?
Не хочет больше говорить об этом? Как угодно. Меня это не угнетало. А если он рассчитывал поймать меня, ожидал, что я проявлю нетерпеливое любопытство, придется ему перебиться.
– В двух шагах.
Мы отправились обедать втроем. Обед прошел спокойно. Во время десерта в зал вошел продавец газет, предлагая их у каждого столика. Я купил 'Крепю', 'Суар', 'Франс-Суар' и 'Пари-Пресс'. О Кабироле они писали не больше, чем утром или накануне. Никаких намеков на последние подозрения полиции в адрес человека с 'любопытными отпечатками'.
– Скрываете информацию в голубых далях?
– Это вы точно заметили, что в голубых, – рассмеялся полицейский.
– Почему?
– Просто так.
– А?..
Я просматривал 'Крепю' в поисках заметки, которой не находил, и наткнулся на одну, которой не искал: рассказ о крупной облаве, проведенной прошлой ночью в увеселительных заведениях, где 'певицами' в основном выступали переодетые мужчины.
Все выстраивалось, у меня словно глаза открылись.
– Вы знаете Кювье, Фару?
– Это кто такой?
– Один малый, имеющий улицу в пятом квартале. Но права на нее он получил потому, что был ученым, головоломтоло...
– Палеонтологом, – поправила Элен.
– Мерси... Этот Кювье, старина Фару, по одному осколку ископаемой кости в две секунды восстанавливал вам полный скелет любой доисторической твари.
– Ну и?
– Я – человек в духе Кювье.
– Скромен, как всегда. Ладно, – он посмотрел на часы, – у меня нет времени выслушивать ваши клоунады. Я должен возвращаться в контору. – Он подозвал официанта заплатить по счету.
– Думаете, ваша команда задержала Жеманницу? – мягко поинтересовался я.
Комиссар перестал считать деньги.
– Что? – поперхнулся он. Я улыбнулся:
– Длинные ноги, специфические наклонности, облава по особенным заведениям, внезапно установившееся молчание о сбежавшем из тюрьмы и еще находящемся в бегах, тип, который может нуждаться в деньгах, – беглец наверняка нуждается, – короче, я говорю: Латрюи или Латюиль, по прозвищу Жеманница.
– Латюи.
– Я не был уверен насчет фамилии. Угадал?
– Да. Но держите при себе свою блестящую догадку. Если вдруг малейший намек на нее выйдет из-под пера Марка Кове, к примеру, я воспользуюсь тем, что в тот день вы наследили на улице Фран-Буржуа, чтобы устроить вам массу неприятностей.
– С чего бы я стал рассказывать Кове? Плевать мне на него.
– Тем лучше.
– Итак, по-вашему, Кабироля прикончил Жеманница?
– А вы предпочли бы оставаться под подозрением?
