– Конечно. Но сейчас делаю кое-что. И не успокоюсь, до тех пор пока Абдул Хаммид не умрет, а правительство его не будет свергнуто.
Эми посмотрела ему в спину и руками обхватила озябшие плечи. Малик повернулся, взглянул на нее, потом вздохнул и сел, чтобы снять свою теплую шерстяную куртку.
– Надень, – коротко произнес он. Девушка покачала головой.
– Делай, что тебе говорят! – рассердился Малик. Поднявшись, накинул куртку на плечи девушки. Она еще хранила тепло его тела, и Эми сразу стало уютно.
– И подвинься ближе к огню!
Она снова покачала головой.
– Здесь климат пустынь: днем стоит нестерпимая жара, а ночью – холод. В палатке ты спала всего в нескольких футах от меня – почему же тогда это тебя не смущало?
– Еще как смущало, – едва слышно прошептала девушка. Малик пристально взглянул на нее, блестя глазами в свете костра. Наступило молчание, полное невысказанных слов.
– Я подвинусь, – наконец тихо произнес он и немедленно сделал это.
Эми взяла свое одеяло и расстелила его у огня.
Потом растянулась на нем во весь рост, не глядя на своего врага и повелителя.
Через три минуты она уже спала.
Малик взглянул на небо, пытаясь найти созвездья, о которых еще мальчиком узнал от своего учителя. Он страшно устал, но сон не приходил: близость похищенной им женщины не позволяла уснуть.
Малик улыбнулся, вспомнив, сколько всего она ему наговорила. Она готова была придумать что угодно: например, что ее отец – президент Кливленд, а мать – королева Виктория, если бы только это могло хоть на шаг приблизить свободу. По внешнему виду девушки было видно, что она из весьма состоятельной семьи, да в ином случае она не могла бы отправиться в столь далекое путешествие. Но совсем немного американских семей могли бы заплатить столько, сколько он выручит на невольничьем рынке. Если только ее фамилия не Карнеги и не Астор, самое милое дело – продать ее посреднику. А Карнеги или Астор не стали бы путешествовать в почтовой карете на пару со слезливой компаньонкой. Но невозможно не восхищаться предприимчивостью и смелостью этой девушки, точно так же, как невозможно не восхищаться ее попытками к бегству, даже несмотря на то, что они стоят ему немалых хлопот.
Она явно не очень хороший тактик, но смела и энергична – в этом уж ей отказать никак нельзя.
Вдалеке тявкнула гиена, и тотчас ей в ответ раздался зловещий вой где-то совсем близко.
Девушка моментально села, широко раскрыв глаза, и шепотом спросила:
– Что это такое?
Малик встал и вытащил из-за пояса пистолет. Выстрелил в воздух. Оба прислушались к хрусту веток: сквозь заросли продирался какой-то большой зверь.
Малик подбросил в костер веток и снова сел. Эми придвинула свое одеяло поближе к нему.
Малик взглянул на нее, подняв бровь:
– Одиночество замучило? – насмешливо поинтересовался он.
Девушка что-то невнятно пробормотала в ответ.
– Простите?
– Как ты думаешь: это… там… оно еще вернется? – взволнованно спросила Эми.
– Если и вернется – я же здесь, с тобой… – спокойно ответил Малик.
Эми и сама удивилась, как сильно на нее подействовал его уверенный тон. Не удивительно, что люди подчиняются этому человеку и идут за ним, не испытывая ни тени сомнения. Он излучает уверенность и внушает доверие.
– Который сейчас час? – спросила Эми, поплотнее заворачиваясь в куртку.
Малик взглянул на небо.
– Около трех. Через пару часов начнет светать.
– А эти звери рыщут только ночью? – девушка настороженно оглянулась.
Малик пристально посмотрел а нее.
– Так ты наконец испугалась? Удивительно! Убегаешь из лагеря с пустыми руками, практически раздетая и босая, и тебе и в голову не приходит беспокоиться, до тех нор пока леопард не подходит почти вплотную к костру?
– Так это был леопард? – в ужасе прошептала Эми.
– Может быть, и анатолийский волк, но, скорее всего, леопард. Сейчас как раз время хищников.
Эми помолчала. Возможно, он и спас ей жизнь тем, что пошел за ней следом, но все равно – разве она может забыть, какие низкие помыслы руководили им?
Она вздрогнула – и от холода, и от своих мрачных мыслей.
Малик поднялся и отдал ей свое одеяло.
– Я не могу взять его. Ты же совсем раздет, – возразила было Эми.
Он остановил ее жестом руки.
