Малик подал Эми руку и помог ей встать на ноги.
– Так значит, все, что ты наговорила мне ночью в лесу – правда? – спросил он.
– Да, все это – чистая правда. Я не лгунья, Ага-хан. Малик покачал головой и поднял перед Эми полог палатки.
– Что? – не поняла девушка его жест.
– Мой язык в твоих устах звучит странно.
– А мой язык звучит странно, когда на нем говоришь ты. Ты и сам не представляешь, какой эффект производит речь оксфордского студента, когда ее слышишь от Короглу.
В глазах Малика мелькнуло изумление.
– Что ты знаешь о Короглу? – спросил он.
– Это национальный герой Турции, так ведь? Я прочитала о нем в газете. Там с ним сравнивали тебя.
Малик небрежно взмахнул рукой.
– У журналистов слишком пылкое воображение. То, что я делаю, просто необходимость. Отправляйся в мою палатку, и я пришлю к тебе Матку с бедуинским нарядом.
Эми повиновалась, и совсем скоро предстала одетой, как номад[7] – в длинных одеждах, с плотной вуалью и шарфом, закрывающим нижнюю часть лица.
Малик подвел двух лошадей. К седлу одной из них были приторочены два одеяла, большая фляга и дорожная сумка.
– Ты говорила, что умеешь ездить верхом, – словно оправдываясь, проговорил Малик, заметив, что Эми несколько смущенно разглядывает его коня.
– На этом я не смогу, – ответила она.
– Не сомневаюсь. Мехмет подчиняется только мне.
– Но кобыла кажется довольно смирной, – продолжала Эми.
– Она действительно смирная. Ее зовут Доша. Ну, залезай!
Малик вытянул руки, и Эми подошла ближе, чтобы он мог подсадить ее в седло. Доша заволновалась, и Эми слегка натянула поводья, чтобы успокоить ее. Лошадь послушалась.
– Хорошо! – произнес Малик, и Эми сама удивилась, как согрело ее одно лишь это слово.
Малик что-то сказал по-турецки Юрию, который стоял неподалеку, всем своим видом демонстрируя неодобрение. И под взглядами всего лагеря двое выехали в дальний путь.
Они ехали все утро, спустившись с гор и пересекая песчаную долину, – до тех пор пока жаркое солнце не заставило их остановиться. В надежде найти отдых путники свернули в небольшую рощу. Малик спешился первым, и Эми доверчиво нагнулась, чтобы он снял и ее. Он взял ее за талию, и на какой-то момент девушка почувствовала на своем лице его теплое дыхание.
– Устала? – спросил Малик, когда Эми села, прислонившись спиной к дереву и закрыв глаза.
– Все в порядке. Просто немного отвыкла от верховой езды. Кто устал, так это, должно быть, ты. Ведь еще вчера ты воевал в армянском квартале, а всю ночь ехал, возвращаясь в лагерь.
Малик жадно глотнул из фляги и передал ее девушке.
– Откуда ты знаешь, что я воевал именно там?
– Мне сказала Риза.
– Слишком много она болтает, – мрачно проворчал Малик.
– Это я спросила ее, куда ты делся. Я проснулась и увидела, что все мужчины куда-то исчезли. Очень испугалась.
– Меня предупредили, что султан задумал нападение на армянский квартал, и мы отправились туда, чтобы обеспечить янычарам достойную встречу.
– Вы победили?
– Победили, но лишь в этой битве, а не в войне.
– Почему султан выступает против армян?
– Они – сепаратисты, хотят иметь свою собственную землю и страну. В данный момент мы с ними союзники, поскольку у нас общий враг. – Он ухмыльнулся. – Армяне так же не любят платить дань султану, как и мы.
– А кто такие янычары? – поинтересовалась Эми. – Все их почему-то боятся.
– «Йены черы», – медленно произнес Малик, давая девушке услышать истинно турецкое звучание слова, означающего гвардию султана. Достал из сумки ломоть сыра и, разломив его пополам, часть потянул Эми. Но она лишь отрицательно покачала головой.
– «Призванные люди». Их еще мальчиками забирают из родного дома и специально обучают. Их долг – преданно охранять Хаммида и каждого, кто подал хоть малейший повод усомниться в его верности султану, немедленно казнят.
– У них нет выбора – поступать или не поступать на эту службу?
Малик коротко рассмеялся.
