– Но насколько? Ты все еще не рассказал мне, как выбрался из тюрьмы, куда исчезли янычары – ничего не рассказал!
– Давай войдем внутрь, и понемногу ты все узнаешь.
Комната оказалась бедной – лишь стол и два стула, кровать и деревянный комод на земляном полу. В каменном очаге теплился огонь, и Малик наклонился, чтобы раздуть его. Эми закрыла дверь, и они оказались в полутьме. Малик поднялся, держа в руке горящую ветку, и зажег свечи, которые стояли на столе в деревянных плошках. Он посмотрел на Эми: девушка дрожала.
– Замерзла? – спросил он. Рука его сама собой двинулась к горлу рубашки – он хотел снять ее и отдать Эми. Но взглянув на то, что на нем надето, понял, что такие лохмотья отдавать неудобно, и печально усмехнулся.
– Придется согреть тебя иначе, – проговорил он, хватая Эми и падая вместе с ней на кровать. Крепко обнял ее и натянул выцветшее домотканое одеяло. Постепенно Эми перестала дрожать и успокоилась, свернувшись калачиком в его объятиях.
– Ну что, так лучше? – спросил Малик, губами дотрагиваясь до ее уха.
– Гораздо. Наверное, это просто была реакция на все пережитое – ведь еще два часа тому назад я пила чай с Мартином Фитцуотером, а сейчас уже – здесь, с тобой.
– Нужно было пристрелить этого негодяя, – мрачно произнес Малик.
– Ну милый, не смеши, – попыталась успокоить его Эми. – Я просто-напросто выполняла план Беатрис.
– Он развратник, – настаивал Малик.
– А ты нет? – улыбнулась Эми, дотрагиваясь до его грязной и заросшей щеки.
Он поцеловал ее руку, глядя ей в лицо своими темными глазами, мерцающими в тусклом свете.
– Только с тобой.
– Так ты когда-нибудь расскажешь мне, как выбрался из тюрьмы? – спросила Эми.
– Анвар заключил союз с Калид-шахом, и они напали на тюрьму, а янычары отказались ее защищать – вот и все, – ответил Малик.
Эми села в кровати и пристально взглянула на него.
– Янычары отказались служить султану? – недоверчиво повторила она.
Малик кивнул.
– Во всяком случае, большинство. Те немногие, которые остались ему верны, пытались оказать нам сопротивление, но это нельзя принимать всерьез. И, как я уже сказал тебе, недавний взрыв – результат поджога склада в Топкапы.
Эми, пораженная, молчала. Наконец произнесла:
– Так что же, все это означает, что султана свергли?
Малик вздохнул.
– Не так все просто. Он все еще дышит, и у него есть сторонники. Мы могли бы попробовать захватить дворец, но Калид хочет оставить султана в живых. Боится, что Запад не захочет иметь с нами дел, если мы будем вести себя, как убийцы.
– Разумно, правда?
Малик поморщился.
– Хаммид долгие годы убивал людей, и это вовсе не мешало правительствам западных стран иметь здесь свой бизнес и поддерживать дипломатические отношения, – он помолчал. – Но если бы решать мог я, то я убил бы его.
– Даже если бы это поставило под угрозу будущее правительство, которое вы планируете сформировать? – спросила Эми.
Малик молчал. Он явно находился на распутье: с одной стороны – давнее и огромное желание отомстить человеку, убившему его семью, с другой – цель установить в Турции демократию, которая не проживет без поддержки иностранных государств.
– Так каков же план действий? – поинтересовалась Эми.
– В качестве первого шага Калид послал султану предложение выступить в качестве посредника. Он хочет добиться для нас каких-то концессий в обмен на возвращение янычар.
– А ты? Что будет с тобой? – взволнованно спросила Эми.
– Мне придется несколько дней прятаться – пока события не улягутся. Калид говорит, что мое присутствие за столом переговоров послужит лишним раздражителем.
– Прислушайся к его словам, Малик. Он знает султана и знает, что делает.
– Да я и так во всем его слушаюсь, – коротко ответил Малик. – Потому-то я и здесь.
– А ты бы предпочел быть сейчас с Анваром? Малик прижал девушку к себе и поцеловал.
– Я бы предпочел не разлучаться с тобой, – нежно признался он. – Но после такой долгой борьбы трудно уступить кому-нибудь ее завершение.
– Другими словами, ты хотел бы быть сейчас там, чтобы засунуть свою победу в глотку Хаммиду, – сухо подытожила Эми.
