– Это еще не победа, – ответил Малик.
– Почему же? Что может сделать султан без своих янычар?
– Я не знаю, сколько янычары пробудут в союзе с нами. Это непростой союз, и он может развалиться в любой момент.
Эми вздохнула, потом прижалась к любимому.
– Я знаю, как трудно ждать, – тихо проговорила она. – А особенно для такого человека, как ты.
Малик слегка отстранился и взглянул на нее.
– Просто ты не из тех, кто умеет ждать, – пояснила Эми.
Она обняла его за шею и притянула к себе.
– У меня есть кое-какие идеи по поводу того, как скоротать время, – прошептала она, целуя его.
– Я такой грязный, – прошептал Малик, тем не менее уже расстегивая ее корсаж.
– Это абсолютно неважно!
– Честно говоря, для меня тоже, – согласился Малик.
Эми действительно не было никакого дела до щетины, тюремного запаха или одежды, которая рвалась прямо в руках. За всем этим она видела лишь самого Малика, и в то время пока огонь согревал комнату, он любил ее страстно и нежно. Разлука, казалось, лишь придала ему силы. Потом, когда она лежала в объятиях Малика, глядя на его чеканный профиль, ей хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит и он действительно с ней рядом. Переход от отчаянья к радости оказался настолько стремительным, что голова кружилась от неожиданности; ощущение его тела рядом с собой казалось чудом. Она прижалась еще сильнее, и Малик зашевелился.
– Ты не спишь? – спросила Эми.
– Сплю.
– Неправда!
Он открыл один глаз и взглянул на нее:
– Правда!
– Малик, а что будет с тобой, если султан снова придет к власти? – Эми опять стала серьезной.
Он вздохнул и прижал ее к кровати своим телом.
– Восстание янычар должно напугать его настолько, что он согласится на переговоры. Я не думаю, что он уже когда-нибудь вернется к своим старым методам. Но все равно невозможно предположить, на что он способен. Еще никогда в жизни его не загоняли в угол, и я не знаю, как он себя поведет в подобной ситуации, – Малик поцеловал ее обнаженное плечо.
Эми молчала. Малик на свободе, но она все равно боится за него. Ее любимый организовал восстание, и если султан вернет себе хоть часть прежней силы, он этого не забудет. Пугаясь собственных мыслей, Эми призналась себе, что искренне предпочла бы, чтобы Хаммид оказался мертв.
– Не волнуйся так, – попросил Малик, словно читая ее мысли. – Я жив и невредим, и мы гораздо ближе к свержению этого чудовища, чем были еще вчера.
Эми крепко обняла любимого и лежала, гладя его по голове желая, чтобы он оказался прав.
Внезапно Малик поднял голову и произнес:
– Анвар обещал оставить здесь кое-какую еду. Я страшно голоден.
– Я думала, что ты спишь.
– Уже нет, – он вылез из кровати, натянул одежду, валявшуюся на полу, и подошел к комоду. Порылся там, перекладывая какие-то тюки и свертки. В одном оказалось мыло и расческа; в другом – одежда.
– Чистое белье! – обрадовался он, тут же переодеваясь.
– Очень кстати.
– А! Вот и она! – воскликнул Малик, вытаскивая холщовую сумку. Развязав тесемки, он достал два яблока, каравай хлеба и несколько лепешек.
– Съешь одно? – спросил Малик, протягивая Эми яблоко.
Она покачала головой.
– У тетушки Беатрис еды было на целую армию, когда… – она осеклась, увидев, как изменилось выражение его лица.
– Когда к тебе приходил с визитом твой жених? – продолжил Малик мрачно, кусая яблоко.
– Не начинай, пожалуйста!
– В своем дурацком мундире он выглядит, словно игрушечный солдатик, – упрямо продолжал Малик.
– А я-то думала, что ты любишь британцев!
– Не тогда, когда они пытаются увести у меня женщину!
Эми выскользнула из кровати, завернувшись в одеяло, и присела с ним рядом на грязный пол.
– Так я – твоя женщина? – шепотом спросила она, дотрагиваясь пальцем до его щеки.
