зажившими ранами, неопровержимо свидетельствующими о том, что пациент после операции продолжал жить. На одном доисторическом черепе археологи даже насчитали рекордное число дисков — семь. Этот человек после последней, седьмой операции еще некоторое время жил!
Новейшие эксперименты показали, что кремневым резцом можно провести трепанацию черепа взрослого человека и в более короткие сроки — за тридцать минут. Некоторые примитивные племена еще в XIX веке с успехом использовали обсидиановые отщепы, зубы акулы и каменные шлифованные инструменты. Совокупность этих фактов утвердила мнение о том, что трепанацию «хирурги» проводили и до внедрения более производительных металлических инструментов и что задача их была та же, что и в древнем мире и средневековье: лечением переломов черепа, головных болей, психических расстройств и т. д. После обстоятельных исследований, проведенных в последнее время, некоторые ученые утверждают, что неолитическую трепанацию переносило приблизительно девять человек из десяти. Истины ради мы, однако, должны отметить, что трепанация могла проводиться и с иной. Нежели хирургическая, целью — при удалении мозга перед мумификацией, для изготовления трофея…
Если же бессильно было врачевание, исчерпаны магические чары колдунов и пациента не удавалось возвратить к жизни, то, по мнению доисторических людей. Ничего ужасного в этом не было. Прекращалась лишь земная жизнь, и начиналась жизнь посмертная, которая, как правило, была значительно лучше предшествующей. Но на пути в загробный мир покойника подстерегали всевозможные ловушки, поэтому члены семьи умершего снабжали его пищей, оружием, инвентарем или по крайней мере их символическими заменителями — глиняными копиями каменных артефактов, необожженной посудой. Одним из последних отзвуков этой веры является, например, золотая византийская монета, вложенная в IX веке в рот покойнику на микульчицком городище, чтобы он мог расплатиться с Хароном, перевозчиком через подземную лету, реку забвения. Забота скорбящих о покойнике не была, однако, совершенно бескорыстной. Они полагали, что благородные предки будут помогать им в трудные минуты их земного существования.
По некоторым обычаям мертвых укладывали на землю или на низкий постамент либо привязывали их к кронам деревьев. Это одна из возможных причин того, почему археологи — особенно в пластах, относящихся к неолиту, — обнаруживают в плодородных областях доисторические стоянки на территории почти каждого современного населенного пункта, тогда как могил, не говоря уже о могильниках, ничтожно мало. А ведь особенно усердно ищут именно могилы, призывая на помощь самые современные геофизические приборы и методики. И все-таки самым привычным и самым распространенным способом стало положение мертвого тела в гроб или, к великому огорчению для археологов и антропологов, предварительно сожжение тела на костре с последующей укладкой остатков костей и пепла в гроб. Почему же археологи и антропологи так не любят сожженные кости?
Вы только вспомните, сколько информации может дать сохранившийся скелет: пол, возраст, болезни, местный житель или переселенец из другой области и еще очень многое. Но ученые не опускают руки даже и в таких, казалось бы, безнадежных случаях. Благодаря экспериментам они в состоянии «снять информацию» даже с остатков сожженных костей.
Сжигание (кремацию) можно имитировать и при этом наблюдать, каким изменениям подвергаются человеческие кости. Некоторые эксперименты были осуществлены в условиях современного крематория с газовой печью, в других был воспроизведен кремационный способ, близкий к доисторическому. Последние, разумеется, приносят больше пользы. Первый такой опыт (на костре из дубовых поленьев) был поставлен уже сорок лет назад.
Недавно крупные сравнительный эксперимент осуществил польский антрополог Януш Пёнтек. Он сжигал части человеческого скелета — плечевую, бедренную и радиальную кости и фрагменты черепной коробки — на костре из 0,3 куб. м сосновых дров, переложенных хворостом. Через полтора часа, когда костер сгорел, он обнаружил кости в довольно хорошем состоянии, фрагменты черепной коробки подверглись лишь частичному разрушению — спеканию. Правда, от высокой температуры несколько изменилась их форма, но структура осталась неизменной. Равным образом и суставные головки длинных костей после сжигания полностью сохранились, произошло лишь уменьшение их общего объема. Длина костей сократилась в сравнении с первоначальной на 10–17 процентов.
Окраска и степень деформации сожженных в экспериментальных условиях костей соответствовали как находкам из доисторических могил, так и костям, прошедшим через печь современного крематория.
После сжигания размеры мужских костей приближаются к размерам несожженных женских костей. Некоторые исследователи, не знавшие об этом эффекте, высказывали гипотезу о том, что родственники сжигали только женщин. Какие выводы отсюда следовали, лучше не спрашивайте!
Польский археолог, продолжая свой эксперимент, сжег на костре, длина и высота которого была два метра, а ширина свыше метра, полный человеческий скелет. Процесс — начиная с разведения костра и кончая извлечением остатков костей из остывшего пепла — продолжался около десяти часов. Выяснилось, что длительность сжигания зависит от сорта дров, ветра и других факторов. При извлечении костей из пепла исследователь одновременно проверял гипотезу о возможности их обнаружения и размещения в анатомической последовательности. Дело в том, что археологи обнаружили несколько таких случаев в доисторических могильниках. Поскольку кости н подверглись значительной трансформации или перемещениям, с этой задачей легко бы справился не только специалист, но и любитель.
Состояние скелетных останков остается неизменным и в том случае, если сжигается не только скелет, но и все тело. Это доказал опять-таки Януш Пёнтек, сжигая две части обезьяны — одну, освобожденную от мягких тканей, вторую с мягкими тканями.
Весьма важным результатом этих экспериментов является констатация того факта, что изменения костей при сжигании на костре соответствуют изменениям, возникающим при современной кремации в газовой печи. Так, например, брненский анатом и антрополог Милан Докладал обнаружил, что все основные изменения костей происходят в температурном промежутке 500–600 °C, обычно достигаемом как в печах крематория, так и кострах. Дальнейшее повышение температуры — в пределах возможностей печи и костра — уже не оказывает практически никакого воздействия на изменение костей. Это открытие позволяет взять на вооружение при оценке сожженных доисторических костей обширный набор методик, разработанных к настоящему времени судебными медиками и антропологами. Вы наверняка не однажды читали о том, как подробно они могут описать жертву, которую убийца сжег, наивно полагая, что он уничтожил все следы.
Подведем итоги: по сожженным костям можно достоверно определить возраст, пол и некоторые болезни индивида. Берлинскому антропологу Кристиану Мюллеру достаточно знать размеры и форму сожженной суставной головки лучевой кости, чтобы определить рост человека.
21. Доисторические поселения в XX веке. Как оказаться в доисторической эпохе
Вынужден вам сказать: мне очень жаль, но у нас твердые расценки; не угодно ли взглянуть, какое количество у нас заявок на переселение в доисторическую эпоху: мы возим туда своих уважаемых клиентов только группами и моем взять лишь двенадцать фунтов багажа на одно лицо; иначе, простите, мы не сможем удовлетворить спрос. Ближайшая группа, в которой еще есть свободная вакансия, отправляется в древний каменный век тринадцатого числа будущего марта: не желаете ли уже сейчас зарезервировать себе место?…
Карел Чапек
Один датский мальчик, о котором мы хотим вам рассказать вряд ли был знаком с предприимчивым чешским агентом транспортной фирмы из новеллы Карела Чапека. И все-таки пришел час, когда он отправился в доисторическую эпоху. Однажды — это было в 1954 году — он сидел вечером в кино и, не отрываясь, следил за фильмом, который повествовал о каменном веке на севере Европы. На экране несколько молодых людей воспроизводили жизнь доисторических охотников на берегу озера. Они построили себе хижину, из ствола дерева выдолбили лодку, из костей изготовили рыболовные крючки, а из камня —
