уровня, каким образом можно превратить мертвую материю в неуправляемую энергию. Правда, он вряд ли смог кому-нибудь объяснить все эти... манипуляции с материей и энергией – просто для такого объяснения у него не хватало знания... терминологии.
«Теперь тебе осталось самое главное! – сказал он сам себе. – Познать самого себя! Познать свое существо, возможности своего организма... Своего нового организма!»
И тут же он перебил сам себя:
«Не торопись! Возможно, твой организм еще и не сформировался окончательно... Если это „окончательное“ формирование возможно в принципе! Очень может быть, что никакого конкретного... организма у тебя теперь вообще не будет!»
И тут новая мысль возникла в его голове – он вдруг понял, зачем «Одиссей» идет к красному гиганту! Именно красный гигант должен был сообщить организмам всех предтеч, населявших линкор, тот самый энергетический импульс, запускающий в их уже подготовленных телах механизм преобразования в Homo Super!
Его взгляд непроизвольно скользнул к висевшему на стене корабельному хронометру, но что-то внутри него уже подсказало ответ – с момента начала его «болезни» прошло шесть месяцев и три дня. Лететь до красного гиганта оставалось около семи месяцев...
Новая мысль заставила Игоря приподняться с кровати:
«Если бы Эдельман с Оздой попытались напасть не на меня, а на ребят из десанта, там сейчас было бы восемнадцать трупов!!! Даже больше, поскольку обслуживающие их врачи тоже были бы убиты!»
Надо было срочно что-то делать, у нападавших вполне могли быть если не сообщники, то по крайней мере сочувствующие!
Игорь непроизвольно шагнул к дверям каюты, сжимая правую ладонь в кулак, и тут же почувствовал, что пальцам что-то мешает. Он снова разжал пальцы и поднес ладонь к глазам. На ней лежал бесформенно смятый кусок темного металла с глубокими вмятинами от пальцев.
«Титано-вольфрамовый сплав...» – как-то отстраненно мелькнуло в его голове. Покатав металлический бесформыш по ладони, Вихров усмехнулся и снова превратил его в стройную пирамидку красного цвета.
Он недолго любовался своим творением, почти сразу же за этим превращением шестого уровня в голове возникла очередная, еще слабая волна боли. Игорь беспомощно обернулся к кровати, свалиться сейчас было бы для него очень некстати – ему было просто необходимо сделать что-то для защиты своих беспомощных товарищей. Но в то же время он прекрасно осознавал, что оказаться без сознания за пределами своей каюты было совершенно невозможно. Секунду он стоял в нерешительности, но новая, уже гораздо более мощная волна боли заставила его согнуться, обхватить ладонями разрывающуюся голову и шагнуть к спасительной кровати...
До кровати он не дошел, сознание покинуло его раньше.
Сергей Бабичев, после того как Игорь предупредил его о приближающихся к его каюте «гостях», затаился, но связи с Вихровым не прервал. Он действительно собирался при необходимости помочь своему другу, хотя и не слишком хорошо представлял себе, каким образом это можно сделать. Увидев, с какой легкостью Игорь расправился со своими «посетителями», и быстро разобравшись в том, что с ними произошло, Сергей понял, что Вихров прошел в Превращении гораздо дальше и него самого, и его товарищей.
«Ну что ж, так и должно быть! – философски подумал капитан-десантник. – В конце концов начал-то он на три месяца раньше!»
И все-таки в нем возникло некоторое чувство соперничества – все-таки связь с Вихровым удалось установить ему!
К своему «заболеванию» Бабичев отнесся довольно легко. Может быть, потому что он был в какой-то мере предупрежден Вихровым о возможности такого развития событий, но скорее всего просто по складу своего характера – он всегда очень просто относился к превратностям своей судьбы, а их бывало в его жизни много. Важно, что он оставался в живых и мог, как он сам говорил, продолжать «кувыркаться»!
Однако то, что случилось около каюты Вихрова, встревожило Бабичева, он сразу же понял, какую опасность представляют для него самого и его обездвиженных, находящихся большей частью без сознания товарищей подобные Эдельману экстремисты. А их на корабле могло быть немало! Прервав связь с Вихровым, Сергей попробовал «прощупать» пространство вокруг себя.
Оба врача, дежуривших в лазарете, были заняты своими профессиональными делами, а их мысли и чувства сосредоточены только на этом. Особой жалости к своим подопечным они не испытывали, но и ненависти, даже неприязни в них не было. За пределами казармы, на некотором удалении от нее Сергей чувствовал средоточие большого количества людей. Вычленить чье-то единичное сознание казалось достаточно сложно – в голове стоял некий однородный, без всплесков и ярких красок гул. Тем не менее и там враждебных эмоций, неприязненных мыслей в отношении постояльцев этого маленького лазарета он не почувствовал. Немного успокоившись, Сергей тем не менее принялся размышлять о способах защиты от возможного вооруженного нападения. Но ничего дельного ему в голову как-то не приходило.
И тут в его голове совершенно ясно прозвучала горькая до отчаяния фраза:
«Нас надо уничтожить! Нас всех надо уничтожить и как можно быстрее!»
«С какой это стати?» – с возмущением переспросил он и тут же почувствовал, как чужой разум заметался в испуге, словно пойманный на месте воришка. Только спустя несколько секунд последовал довольно неуверенный ответ:
«Потому что люди всегда уничтожают монстров... А мы превратились в монстров!..»
«Ты еще ни в кого не превратился! – рявкнул Бабичев в раздражении. – Ты остался таким же дураком, каким был до сих пор!»
И снова он почувствовал, как чужой разум попытался ускользнуть от контакта, спрятаться в мысленном мраке.
«Ну чего ты испугался? – снова рявкнул Сергей, теперь уже пытаясь зацепить своего робкого собеседника „на слабо“. – Ты же из Звездного десанта, а в Звездный десант трусы не попадают!»
«Ничего я не испугался!.. – Пришедшая мысль была нервной и ломкой, словно человек из последних сил преодолевал невыносимый ужас. – Я даже смерти не боюсь!.. Но монстром оставаться не хочу! Всю жизнь я сражался с самыми разными монстрами, а теперь вот сам...»
«Тебя как зовут, парень?.. – Бабичев внезапно резко сменил тон, теперь его вопрос звучал предельно дружелюбно. – Я тебя по... мысли узнать не могу!»
«Горан...» – немедленно отозвался десантник.
«Илович! – воскликнул Сергей, мгновенно вспоминая рослого сержанта из своей центурии. – Так какой же ты монстр, я тебя прекрасно помню, на монстра ты никак не тянешь!»
«Капитан, – похоже, Илович догадался, что разговаривает с командиром, – вы просто не видели, как я выгляжу сейчас!..»
«Не замечал в тебе раньше такого внимания к своей внешности!.. – В тоне Бабичева сквозила насмешка. – На следующий день рождения подарю тебе... что-нибудь из парфюмерии. Ты что предпочитаешь, Кока Борджони или Иесса Гаусса?»
«Вам бы, капитан, все смеяться, а мне совсем не до смеха! – В мыслях Иловича появилась не только обида, но и некая спокойная уверенность, что очень порадовало Сергея. – Вы себя-то давно видели?»
«Ты знаешь, сержант, – Бабичев снова сменил тон разговора, перейдя к серьезной беседе, – меня больше волнует не моя внешность – она изменилась, похоже, уже не один раз, изменится и еще, меня больше занимают другие изменения!»
«Какие?» – удивленно поинтересовался Илович.
«Тебя не удивляет способ, которым мы общаемся?»
Илович промолчал, однако Сергей уловил всплеск удивленного... испуга.
«Вот то-то и оно! – удовлетворенно хмыкнул Бабичев. – Ты ведь уже был в моей центурии, когда мы высаживались на Горгону-3?»
«Был...» – подтвердил сержант.
«Значит, ты помнишь, как погибли ребята Виктора Егорова?»
«Да... пятисекундный сбой связи... Они не приняли сигнал отхода, а когда...»
«А теперь представь себе, что у нас тогда были бы наши сегодняшние способности! – перебил его
